Нэнси Дрю. Дубль два!

– Я чувствую себя глупо, когда просто сижу и пишу, – призналась я.

Моррис улыбнулся.

– Может, в этом и загвоздка? Надо не просто сидеть и писать.

Ой. Я что-то упустила? Забыла какие-то указания? Щёки у меня залились краской.

– А что ещё надо делать?

– Думать, – ответил он. – Эстер Рэкхем вряд ли чувствовала себя глупо, когда записывала свои мысли в дневник, согласна?

– Разумеется.

– Так почему с тобой всё иначе?

Я задумалась.

– Ну, за ней никто не наблюдал. Её не снимали на камеру.

– Но если ты хочешь изобразить Эстер, надо думать как она, – подсказал Моррис. – Ты знаешь, что тебя снимают, а вот Эстер – нет. Она спокойно пишет о своей жизни.

– Да, наверное, но я же не она. Как мне забыть о камере?

– Как я и сказал – надо думать. Сейчас у тебя в голове только твои мысли: о том, как глупо ты себя чувствуешь, что бы написать, в какой позе сидишь. Так?

Я кивнула.

– Да, именно так.

– Вот, и это тебе мешает. Постарайся думать как Эстер. Заполнить голову её мыслями. Эстер не волновало, как именно она сидит, ей не приходилось гадать, о чём писать. Она просто выливала свои мысли и чувства на бумагу.

– Так вот почему вы напоминали мне о том, сколько ей лет и какие у неё отношения с братьями! – догадалась я. – Чтобы мне было легче понять, о чём она думает?

– Да, чтобы тебе было от чего отталкиваться, – объяснил Моррис.

Теперь я чуть лучше понимала, что от меня требуется. В утренней сцене мне помогли другие актёры. Сосредоточившись на них, я больше не думала о своих тревогах. А сейчас Моррис советовал отвлечься на мысли Эстер – так же, как я отвлекалась на братьев Альварез.

– Я очень постараюсь, – пообещала я Моррису.

В следующем дубле я попробовала думать не о камерах и операторах, а о четырнадцатилетней девочке, одной из первопроходцев. Родители Эстер умерли, когда она была ещё совсем малышкой, поэтому её растили старшие братья. «Странно, что девочка не переняла их дурные замашки», – невольно подумалось мне. Рэкхемы были отпетыми негодяями, а их сестра – законопослушной и доброй девушкой, спасшей жизнь человеку, которого банда Рэкхемов пыталась убить. Откуда у неё эти моральные принципы? Вряд ли от неуправляемых братьев.

– Снято!

Голос Морриса вернул меня к реальности. Я вздрогнула от неожиданности и опустила взгляд. Оказывается, всё это время я записывала все свои мысли об Эстер. Тревоги на время забылись, забылась и камера.

– Так намного лучше, – удовлетворённо заметил Моррис. – Давайте ещё раз!

Я округлила глаза от ужаса. Мне этот-то дубль дался с трудом, как же справиться со вторым? А сколько ещё сцен меня ждёт! Да, день обещал быть тяжёлым и утомительным.

Где-то через девять часов я выползла из своего фургона крайне измождённая. Мы весь день снимали сцены с дневником Эстер. Между ними Пэм с Дегасом преображали мой макияж и причёску и постепенно меня «старили». А Мэри вносила небольшие изменения в обстановку хижины, делая её всё более неопрятной и захламлённой. Ещё и лампы полагалось менять перед каждой сценой, и меня всякий раз усаживали на новое место. Хотя всё это, конечно, ещё цветочки по сравнению с самой игрой.

Сидеть и писать в дневник легче не стало. Есть ведь в этом что-то личное, интимное – ну как можно спокойно делать такое на камеру? Я старалась отвлекаться на мысли Эстер, как советовал Моррис. Думала о том, как она себя ощущала в четырнадцать, в шестнадцать, после того как получила работу кассиром в банке, когда заболела гриппом, когда поняла, что её братья задумывают преступление. В каждой сцене я размышляла о том, что происходило в жизни Эстер в это время. Иногда подобная хитрость помогала, иногда нет. В любом случае на съёмки ушла целая вечность.

К тому времени, как я переоделась и собралась домой, было уже почти одиннадцать вечера. На зеркале у себя в фургоне я обнаружила записку о том, что в сценарий внесены изменения. Значит, надо сходить за новой версией прямо сейчас, чтобы заучить реплики к завтрашнему дню. Я зевнула и поплелась в главный офис, временное здание неподалёку от парковки.

Там, к моему удивлению, мне встретилась Джордж. Она сидела за дальним столом и возилась с компьютерными проводами.

– Привет, – поздоровалась я. – Хорошо, что ты здесь. Мне нужны страницы с репликами на завтра, но координатор по сценарию уже ушла.

– Погоди секунду, – сказала Джордж, не глядя на меня. Её пальцы летали по клавиатуре.

Я окинула взглядом целую свалку из проводов и материнских плат и зевнула. День и правда выдался долгим и тяжёлым, и к концу я совершенно вымоталась. О том, что завтра меня снова ждут съёмки, даже думать не хотелось. Вообще странно, как Моррис меня не уволил после сегодняшнего провала.

– Джордж, просто распечатай страницы, ладно? Это же недолго. Я ужасно ус …

– Это ноутбук Джефри Олмана, – перебила меня Джордж. – Мне удалось восстановить несколько файлов.

– В смысле? Я не вижу его ноутбука.

Джордж показала на электронный скелет из разных компьютерных деталей.

– Вот жёсткий диск, – объяснила она. – Корпус ноутбука был слишком сильно повреждён, поэтому я достала только диск.