Ненужная жена. Рецепт любви

— Может и стрельнуть. А может подкрасться и нож всадить. Не ходила б никуда ты, травница. Пережди, пока все уляжется…

— Все уляжется? — переспросила я. — Это что? Погодить, пока Господарь с Господарыней встретятся да вместе уедут? Этого ты хочешь?

Он нахмурился.

— Это не нам с тобой решать, — глухо ответил он. — Сами они разберутся.

— Вот и за меня не решай, — ответила я жестко. — Я тоже сама разберусь.

— Нет! — яростно ответил красавчик, буравя меня взглядом. — Пока я здесь командую, никуда ты не пойдешь! Нет в том нужды! Еды, воды у тебя вдоволь. Гулять можешь и по двору. Ничего, надышишься! А о своеволии забудь. Будет велено, отпущу на все четыре стороны.

— А если не будет? — дрогнувшим голосом спросила я. Красавчик снова метнул на меня гневный взгляд.

— Не будет, — отчеканил он, — если Господарь умрет. Тогда тебе тем паче нельзя будет выходить. И я тут костьми лягу, чтоб до тебя не добрались. Таков приказ.

Сказал, развернулся и ушел.

Ах, приказ, значит. От сердца отлегло. Если Влад в состоянии дать такой приказ, значит, не так уж болен? А может, и совсем не болен? Просто выжидает?

Вопросы, вопросы, и ответов нет.

Оставалось только подчиниться. Бежать, проявив чудеса глупости и строптивости? Но куда? Да и зачем? Даже к лекарствам был приставлен особый человек. Он брал наши настойки, пластыри, капли, и увозил в поселок, сбывать в лавки, чтобы люди не оставались без лекарств.

Охраняли меня так, что действительно, мышь не проскочит…

Потянулись томительные дни ожидания.

Мы с Лиззи неторопливо варили наши капли и мази. Заняться больше нечем было. Иногда ходили гулять. Я заходила как можно дальше, чтоб видно было господарев дом, и смотрела, что там, во дворе?

Не знаю, что хотела увидеть.

На обратной дороге мы с Лиззи шли около ручья, по мшистым берегам. Там почти стаял снег, вода в ручье журчала и звенела.

Женщины, нанятые мне в помощь, полоскали белье.

Двое на берегу, одна устроилась прямо на мостике. Согнувшись до самой воды, она полоскала белье так, что брызги летели, и в ее корзинке вещи были самые чистые.

«Прилежная какая», — подумала я машинально.

Завидев меня, она медленно разогнулась, держась за поясницу.

— Господарыня, — негромко позвала она меня. — Помоги, мочи нет…

У нее было странное лицо. Красивое, но какое-то потухшее. Словно пеплом подернутое. Под глазами темные тени.

Кисти ее рук, красные о холодной воды, были тонкими и изящными. А сама она была на удивление тучной, тяжелой.

Встала с трудом, поднимая полное тело. Ноги толстые, словно отекшие.

— Спина болит, — пожаловалась она мне бесцветным, уставшим голосом. — Говорят, у тебя лекарства есть всякие… от любой хвори помогают.

— Есть, — согласилась я. — Так ведь и в лавках в поселке они есть!

— Давно в поселке не была, — ответила женщина. — Тут живу, при доме господаревом. А и вырваться никак не получается. Работы много.

— В господаревом доме? — у меня сердце дрогнуло. — Сегодня сюда оттуда пришла?

— Да, да, — тяжело ступая по мостику, ответила она.

— И… новости о Господаре знаешь?

Голос мой предательски дрогнул.

— А ты не знаешь будто б? — она посмотрела на меня с удивлением.

— Не пускают меня к нему, — ответила я с тоской. — Не велел он.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​Женщина покачала головой. Приблизившись, она ловчее перехватила свою корзинку, взяла меня под руку и доверительно шепнула в самое ухо:

— При смерти он, говорят. То-то и странно, что тебя не зовут! Ты-то, ты-то ведь ему помогла бы!

Я лишь всплеснула руками.

— Да нечем мне помочь! — в отчаянии произнесла я. — Все лекарство ему отдала!

Женщина взгрустнула.

— Эх, — протянула она. — И мне ничем не сможешь помочь?

— Пойдем, — я нашла в себе силы ответить ей, хотя отчаяние и слезы меня душили. — Поищем что-нибудь…

Я бы добежала до флигеля в минуту. Но мне приходилось ждать мою спутницу, которая шла медленно и тяжело, переваливаясь с ноги на ногу и волоча корзину с бельем.

— А верно говорят, — пыхтела она, — что Господарь-то и раньше болел, а ты вылечила его?

— Верно, — ответила я, не слыша саму себя.

— И травы у тебя эти есть, что поставили его на ноги?

— Нету! — вклинилась Лиззи. — Ты что, умаешь, они с неба падают? Таких трав больше нигде нет! Это очень редкие корешки!

Лиззи, конечно, соврала. Но я не смогла ее остановить; да и желания спорить и что-то опровергать у меня не было. Было горько и тошно, и хотелось лишь одного: чтобы поскорее ушла эта женщина и стало тихо.

— А надежды на выздоровление есть? — тихо спросила я. Женщина лишь качнула головой.

— Мне-то откуда знать. Я думала, с тобой посоветуются, у тебя попросят помощи. Но раз не просят…

Неужто он безнадежен?!

Выть хотелось от страха и боли.

Во флигеле было тепло, хорошо натоплено.

Я скинула шубу у самых дверей, пошатываясь, прошла в комнату, к нашему рабочему столу.

Женщина шагнула за мной, оставив свою корзину.

— О, как у тебя тут все сделано, — произнесла она с уважением оглядываясь. — Как не у девицы, а у ученого мужа…