(ненужное зачеркнуть)

- Пан, похоже, у нас не бывает, - нагло перебила его официантка. – Пан, видно, не является постоянным посетителем подобных рестораций. Да пан вообще хоть знает, кто я такая? – Она сурово стянула губы. – Если вы здесь впервые, - проинформировала она, не сходя с места, - вам следует сделать заказ на баре.

Виктор сорвался с места; официантка глядела на него с отвращением.

- А пани не могла бы… пани не могла бы задержать для меня этот столик? – пробормотал Виктор, а официантка изумленно подняла брови.

- Это столик на шестерых, - напомнила она, чтобы, помолчав, не прибавить со злорадной усмешкой. – И бегите в кассу. И… пиздуйте! Быстро!

Когда Виктор возвращался с разлитым кофе, глаза большинства взрослых женщин были обращены к нему. Впрочем, взрослые мужчины тоже оторвались от рассматривания iPad'а одного из них, на котором хозяин гордо демонстрировал коллекцию снимков варшавских сисек. Только лишь две несовершеннолетние шафярки[42] за столиком справа выглядели совершенно незаинтересованными божьим миром, они с энтузиазмом перебрасывались признаниями: с кем в последний раз и за какую конфетку. Когда Виктор уселся, официантка поглядела на него с явным удовлетворением; но когда он вытащил из кармана предыдущую модель iPhon'а, она высоко воздела депилированные брови.

Если же говорить о модели iPhone'а, Юлиан Рашчиняк оказался чуть больше в теме. Уже проникнув под тенистую колоннаду на площади Спасителя, он сразу начал размахивать алюминиевым гаджетом; затем ожидающим взглядом глянул на погруженных в разглядывании припаркованного перед кафе мини купера бородачей в цветастых эйр максах. Один из них подтвердил, что недавно читал тот самый фельетон в "Vice", который Юлиан написал о полиамории. Рашчиняк воодушевленно кивнул, после чего беспомощно начал осматриваться по заведению.

Поднимаясь, Виктор толкнул столик и снова разлил кофе. Юлиан тихо рассмеялся.

- Ты же Веронику разыскиваешь, правда? – заговорил с ним Виктор, а некоторые мужчины, сидящие за окружающими их столиками, захихикали. – Вероника не смогла прийти, - прибавил он. Юлиан от удивления раскрыл рот. – А я… - задумался Виктор. – А я ее юрист, - сообщил он.

Юлиан прочистил горло.

- Юрист? – явно обеспокоенный, спросил он. – Вы… вы, случаем, не судья?

- Нет… - Виктору сделалось стыдно. Я, как бы это сказать…

- Прокурор? – подсказал Юлиан. Виктор отрицательно покачал головой. Его собеседник испуганно огляделся по помещению. – Ты в корпо работаешь? – Виктор сжал губы.

- Я юрисконсульт, - сообщил он наконец. – Ну да, консультант. – Это ему понравилось. – Я консультирую Веронику. И я хотел бы, - прибавил он, - чтобы пан кое-что о ней мне рассказал.

Просматривая перечень страниц, которые Фейсбук предложил Виолетте Моддазевич для того, чтобы та пометила их как нравящиеся, Вероника прихватила себя на том, что, честно говоря, ей самой было бы тяжело ответить, а какие, собственно, интересы имела ее предыдущая мама. Путешествия? Кухня? Наверное, покачала она головой, ни одна из этих вещей; единственным, что интересовало мать на этом свете, была ее маленькая дочурка.

Новая мама в этом плане вела себя более здраво, так, как это более желательно. Прежде всего, глубоко вздохнула Вероника, она любила посещать различные местечки по всему свету – что нашло особое отражение в лайках. Для начала: Мумбай, Индия. А что кроме того? Париж, Франция, ясен перец; там можно побеситься на завтраке; Верхний Ист Сайд, Нью-Йорк; там живет Чак Басс. Но – где можно встретить классных типов, которые способны сделать девушку взрослой? Ладно, пускай будет: Кения, Сомали, Уганда, Эритрея[43].

Поездки, ну ладно; а что помимо того? Вероника вглядывалась в бело-голубой экран компьютера. Может, кулинария? Ее мать не была специалисткой по подобного рода тематике; так ведь она и не умела пользоваться жизнью, не умела ею радоваться. А пользование жизнью, наверняка признала Вероника, поглядывая на высохшие куски пиццы, заключается в еде. В окошко поисковика она ввела: "Суши"; более двух миллионов пользователей Фейсбука приняли решение прибавить суши к своим заинтересованностям; более двух миллионов человек посчитали, что их жизнь достаточно счастливая, что теперь можно заинтересоваться еще и суши. Лайк! В пятнадцать раз больше пользователей предпочитали пить кофе; Вероника захихикала, когда среди этих тридцати с лишним миллионов обнаружила саму себя. Хи-хи! Хи-хи! И сладости, подумала она. Шоколад! Но на сей раз только пять миллионов человек заявили, что интересуются этим; что их жизнь стоит того, возможно, только лишь того, чтобы обжираться шоколадом.