(ненужное зачеркнуть)

- Выходит она на средину класса и говорит: "Мне хотелось бы кое-что объявить", - продолжила Наталья. – Все глядят на нее с вежливым удивлением. "Так вот, - продолжает та, - я мать новой соученицы из класса ваших детей. И мне хотелось сказать только то, что Вероника не может ехать на экскурсию в Англию". Все то же вежливое удивление. Ведь и действительно, а что тут такого? "Вероника не может ехать, потому что мы бедные", - говорит она. Тут раздался шорох. "Мы не можем себе этого позволить". "Ну, это же не преступление!" – вырывается у кого-то из собравшихся. Рассерженный гул: ну ладно, бывает, так что? "Мне бы хотелось просить всех вас, - говорит эта вот мать, - чтобы вы, чтобы ваши дети… чтобы не относились к Веронике плохо. Дайте ей шанс, - говорит она. – Она еще дойдет до серьезных высот!". Короче… ясно, - прокомментировала Наталья. – Все уже думают: да а нам какое дело, садись и береги свою задницу, а она пиздит дальше. "Считайте ее равной себе! А взамен, - голос у нее дрожит, - я обещаю, что буду убирать в ваших домах".

- Даром? – удостоверился Виктор.

- Совершенно на шару, - подтвердила Наталья. – Без единой копейки. Ну, и не так, чтобы все сразу и согласились, но многие девчонки из нашего класса, так скажу вам, занимались верховой ездой. Так что мы договорились с родителями, что если эта тетка уберет еще и боксы наших коняшек, то тогда, в общем, этой Веронике… как-то можно будет и помочь. Конюшни – штука дорогая, - осторожно упомянула Наталья, - а лошадям, - тут она фыркнула, - им бы только срать и срать!

Она замолчала, стуча пальцами по столешнице. Привлеченный отзвуками бармен спросил, не пожелала бы дама чего-нибудь заказать; Наталья взяла в руки меню, но тут же резко его отложила. Виктор, хотя его ни о чем не спрашивал, попросил второй раз то же самое, а, подумав, заказал напиток и для Натальи.

- Благодарю. Я понимаю, что с той квартирой вам пришлось… и совершенно не удивляюсь тому, что вы забрали ее себе! Ведь вы же боретесь за свое, правда?

Виктор кивнул.

- Сразу же после того собрания, - продолжила Наталья, - эта ее мать догнала меня в коридоре, а я как раз выходила с философского кружка… И сунула мне в карман конверт. Злотых семьсот! – присвистнула она. – "Пожалуйста, - сказала она, - купи за эти деньги Веронике какую-то там одежку. Ей ужасно хотелось бы иметь какую-то… модную. И… не говори, что это от меня. Она бы тогда не приняла, она же знает, как тяжело мне эти деньги достаются". Еще она дала мне свой номер телефона; это, чтобы я звонила, если чего. Подозреваю, это если бы мой конь в конюшне усрался.

Длительное время она изучала ободранную стену кафе COCOFLI. Над наклейками нескольких хипстерских журналов виднелась сделанная маркером надпись: БУДЬ НЕЙТРАЛЕН.

- Когда я позвонила, - продолжила Наталья, - после той встречи в "Старбаксе"… когда я позвонила ее матери, та, естественно, не ответила. Сама я чувствовала себя глупо, - признала женщина. – Может она номер поменяла, а может, те конюшни… Во всяком случае, для меня это серьезный шанс, так я себе это сказала. Я ведь трудоустраиваемая: глядишь, может, меня и трудоустроят?

- И все это время… - удостоверялся Виктор, - вы не говорили Веронике, что сейчас…

- Нет, - чуточку подумав, ответила на это Наталья. – Не говорила. В течение последующих недель я с Вероникой встречалась, так, время от времени; мне это доставляло большое удовольствие… - мечтательно признала она. – Я надевала свои старые, служебные тряпки. Брала с собой документы, папку, iPad… Вы говорите, что она… что то не настоящая ее мать? Что она ее выдумала?

Виктор кивнул.

- Ндааа, - пробормотала Наталья. _ Это много бы чего объясняло. А вот скажите мне, - наклонилась она к Виктору, - а откуда у нее были деньги? Выиграла в лотерею? Или, может…

- Она взяла кредит, - продолжил ход ее мыслей тот.

- Кредит? – удивилась Наталья. – О нет! Не верю! Честное слово? – Было похоже, что ей ужасно весело. – Взяла кредит? И что, и… все это просрала? А вы помогаете выставить ее барахло на торги? Вы помогаете этому… этому банку сделать так, чтобы у нее ничего не было, так? Вы делаете доброе дело! Ей нужно показать!

Наталья задумалась.

- Через несколько недель я решила сказать ей… сказать, что я без работы. Мы ведь уже вновь сделались ну такими подружками! – Она презрительно выдула губы. – А вы знаете, что она даже начала мне в чем-то исповедоваться? Все эти ее рассказы… удивительно. Как будто бы в ее жизни не было ни минуты для скуки. Из этого можно было бы роман написать. – Пускай не дневник, но роман, или, может, оперу.

Она ненадолго замолчала.