Ненужные люди. Сборник непутевых рассказов

Александр полчаса прождал в машине, скроля ленту: почта, Фейсбук, Контакт. Наконец, появились его пассажиры на выходе из кафе. Опять достали сигареты, стали курить, потом потихоньку двинулись по переходу в его сторону, заползли на свои места. Фёдор-старший тронул его за плечо: «Саш, поехали, все на месте».

По дороге «Теодор» не унимался: расспрашивал Марьяну, удовлетворяет ли её парень, пускался в рассуждения о сексе, перемежая их анекдотами. «А вот еще. Бабка приходит в магазин, купила галоши, а коробку ей не дали. Ну и, значить, зашла она в аптеку и попросила коробку там. Аптекарь, долго не думая, дает ей коробку, а там написано: «Сто презервативов». Бабка туда галоши пихнула, коробку под мышку и лезет в автобус. Пассажиры все в шоке, один и спрашивает у неё: «Бабуля, и надолго вам этой коробочки хватает?» А бабка ему отвечает: «Ой, милок, как мой дед шоркает, хоть бы на неделю хватило!» Все опять заржали. Он глянул в зеркало: Марьяна улыбалась, сдерживаясь, а Семён уже хохотал со всеми, вплетаясь в общий хор: «Ой, мамочки! На неделю бы! Хватило!» Александр вдавил пальцем кнопку автомобильной магнитолы, загрузилась его флешка, он выбрал сборку «Машины времени», запустил негромко «Битву с дураками». Сидящие в машине поначалу притихли, потом продолжили разговор о чём-то за его спиной.

Когда пошел Углегорск – «Чикаго», Александр убавил громкость, и Теодор, оторвавшись от анекдотов, переквалифицировался в лоцмана, подсказывая, куда рулить. Пару раз им навстречу попадались машины «Почты России», и тогда все, кроме него и новичков, хлопали в ладоши, тёрли их, а потом протягивали навстречу синему автомобилю, ползущему мимо. Потом совали пустые руки по внутренним карманам, будто пряча там что-то. «Пенсию повезли, – пояснил недоуменной Марьяне «Теодор», – деньги к клиентам в дом, а оттуда – к нам. Примета такая…»

Где-то на отшибе, в микрорайончике, усеянном деревянными двухэтажными бараками, они встали у магазина. Вышли, снова закурили, оба Фёдора и Василиса отошли в сторонку и стали обсуждать что-то, размахивая руками, указывая на дома. «Распределяют, кому куда, что ли?» – подумалось ему лениво. «Ты, Федя, падики пробиваешь со стажером, Васька, в тех вон двух домах, а ты возьмёшь двушки напротив. Я Марьяну возьму, пойду во-он туда, в те дома, слева от дороги, ну и Кате покажу пару домов напротив. Всё ясно, дистрики вшивые?» – «Сам ты дистрик, – обиделась почему-то на «дистрика», а не на «вшивого», Васька. – Командир, ёпта. Всё понятно, чё? Заводи!»

«Падики» – это подъезды, догадался он, а что такое дистрики? Марьяну, опасливо вышедшую из машины в замшевых сапогах-чулках, и смотрящую исподлобья Катю прихватил коренастый Фёдор-Крепыш, вручивший Кате пакет, а себе на плечо взваливший сумку побольше. «Теодор» с Семёном и Василисой, закурив по очередной сигарете и подхватив остальное, пошли в другую сторону, ритуально хлопнув ладонь в ладонь друг друга. Он не успел оглянуться, как остался у магазина один. Перевёл дыхание, вышел на весеннее солнышко, погрелся, зажмурившись. «Дистрики», инструкторы… Что они вообще за фирма? Вчера Фёдор вкратце описал их работу – разносят по квартирам пакеты от фирмы, типа подарки, но при этом слове «подарки» он как-то странновато хихикал и подмигивал. А сегодня, помогая загружать пакеты, Александр увидел ручки сковородок, упаковки ножей, коробки с ручными массажёрами. Неужели и вправду дарят всё это? Тогда какой в этом коммерческий смысл?

Со склона, к которому притулились бараки, потянуло холодным ветром от присевших, присыпанных чёрной пудрой угля, сугробов. Он поёжился, забрался в машину, запустил двигатель. Рука полезла в карман за смартфоном, пальцы привычно вызвали почту. Завтра надо взять с собой книгу и термос с кофе, подумалось ему.

…Часа через два пассажиры стали подтягиваться. Василиса с сигаретой, прилипшей к губе и пустым пакетом под мышкой, коренастый Фёдор, тоже без сумки и уже в полуобнимку с лобастой Катей, следом семенила, выбирая дорогу почище, парусящая на ветру Марьяна. Шумная, матерящаяся на холод Васька полезла на переднее сиденье греться, откинув бычок на дорогу, Марьяна тоже стала устраиваться на заднем сидении. Выражение её лица было сумрачным. Фёдор с Катей исчезли в магазине.