Ненужные люди. Сборник непутевых рассказов

Сима нашел офис «Территории» быстро, прямо с вокзала пришел к запертой двери и пропрыгал около неё полтора часа, пока к восьми не пришла хмурая девушка с ключами и не впустила его внутрь. Там, на третьем этаже, возле решётки, он сразу прилип к горячей батарее, слыша, как пульсирует в голове боль, а пальцев на ногах, наоборот, совсем не чувствуя. Стоял так у подоконника минут пятнадцать, наблюдая, как идут мимо него парни и девчонки, весёлые, жизнерадостные, запинаются о него взглядом – кто с любопытством, кто подмигивая. Щуплый и невысокий парень с раскосыми глазами подошел, протянул руку: «Здоров! Ты на работу устраиваться пришёл?» Он кивнул, сглотнул, ощущая, как саднит горло. «А анкету заполнял?» – не унимался щуплый, разглядывая Симу внимательно. «Я это… Онлайн-анкету заполнил, ну, на сайте биржи, где вакансия была, курьером», – прохрипел он и откашлялся. Щуплый приложил руку ко лбу, сочувственно цокнул: «О, слушай, да ты горишь весь, братишка! Какая тебе работа? Давай-ка домой, отлежись, потом приходи!» – «Да некуда мне идти. Я с поезда. Вот мои документы…» И Сима полез в сумку, между тряпок выискивая конверт с аттестатом, потом потянул из кармана паспорт. Раскосый взял всё, хлопнул его по плечу: «Ладно, я сейчас, мигом обернусь. Попробую тебя устроить к нам на хату, жди». И исчез за дверью. Сима расслабился, присел на подоконник, прикрыл глаза, локтем придавив сумку. Только бы взяли! Иначе в гостинице он быстро спустит материны деньги, и что потом?

Раскосый тронул его за плечо, вывел из забытья: «Вставай, поехали, братишка! Будем тебя на корпоративной квартире селить». Сима вяло оторвался от батареи, спросил, двигаясь вслед за подвижным новым приятелем: «А как же на работу?» Тот хохотнул: «Какая тебе работа? Отлежишься пару-тройку дней, а там посмотрим. Документы твои в офисе пока пусть побудут, не потеряются. Как оформим – заберёшь». И пошел вниз по лестнице, вдоль облезлых стен, к выходу, подхватив его сумку.

Трехкомнатная квартира, куда его привёл раскосый, была недалеко от офиса, минутах в десяти. Пока шли, познакомились. Раскосый оказался Федей, родом из Казахстана, откуда-то из-под Байконура, работает в «Территории» уже два года. «Дослужился до инструктора», как гордо сказал Федя. «Да у нас быстро люди растут, кто с головой. От рядового «дистрика», ну то есть дистрибьютера, до инструктора можно за несколько месяцев дойти, лишь бы товар шёл на норму, да стажёры держались. А там, со временем, и офис свой можно открыть, и свою команду набрать, и уже не бегать «в поле», а стричь купоны с команды». «А вы давно тут работаете?» – выдавил Сима, еле поспевая за Фёдором. – «Два года уже. И не жалуюсь, очень достойно получаю. А ты чего со мной на «вы»? Ты это брось, у нас так не принято. У нас тут нет ни возраста, ни пола, ни диплома, мы как одна семья. Директор офиса, Людмила Владимировна – это наша «мама», а мы типа детки её». Слово «мама» резануло Симин слух, и его замутило вдруг от нахлынувшего горя, от того, что, казалось, отступило и отпустило. «Можешь меня называть Теодором… э, да ты чего?» – Фёдор, обернувшись, увидел, как текут по Симиным щекам слёзы. – «Ты чего это, братишка?» – «У меня… мама… умерла…»

…В квартире было тепло, из кухни тянуло запахами подгоревшей еды, из открытой ванной – стиральным порошком. Федя завёл Симу в зал, кинул сумку к дивану: «Тут отлежишься сегодня, вечером определим тебе место. Душ видел, на кухне в холодильнике бери, что понравится. На столе в банке мёд, сделай себе чаю с мёдом и ложись. Ну а я пойду, работать пора. Закрою тебя пока, ничего?» Он кивнул. Фёдор дёрнулся было к двери, потом подошёл к Симе, неловко хлопнул по плечу: «Мои все умерли тоже, давно уже. Ты это… держись». И ушел, щелкнув замком.

Сима сел на диван, вытерев глаза рукавом, пошевелил задубевшими на ногах пальцами, огляделся. Кроме обшарпанного раскладного дивана, на котором он сидел, в комнате была еще тахта, большое раскладное же кресло с почерневшими лоснящимися подлокотниками; в углу, у выхода на крытый балкон, за шкафом-горкой с большим телевизором стояли две сложенные раскладушки. Обои на стенах кое-где отстали и вздулись, прося ремонта, пол, когда-то крашеный, был вытерт до досок. Ни одной книги, подумал Сима. Не читают тут, что ли? Тяжело поднялся, побрёл на кухню, где запах горелого мешался с запахом не выброшенного мусора, закипятил чайник, нашел на столе, покрытом крошками, баночку с мёдом, сполоснул чашку, налил себе чаю, унёс чашку на диван. Там, бросив в изголовье подушку, прилёг и отключился…