Нео-Буратино

Прошу, прекрасный смертный, спой еще!
Твой голос мне чарует слух, твой образ
Пленяет взор. Достоинства твои
Меня невольно вынуждают сразу
Сказать, поклясться, что тебя люблю я!

После произнесения сей чувствительной тирады, обращенной скорее к воображаемой зрительной зале, нежели к кавалеру, замершему в томительном ожидании, мне оставалось только призвать его на ложе, сказать точнее — на бабкин щит, сопровождая манящими жестами другую реплику из той же роли:

Могуществом я высшая из фей.
Весна всегда царит в стране моей.
Тебя люблю я. Следуй же за мной!
К тебе приставлю эльфов легкий рой,
Чтоб жемчуг доставать тебе со дна,
Баюкать средь цветов во время сна.
Я изменю твой грубый смертный прах:
Как эльф витать ты будешь в облаках.

Магические слова немедленно возымели действие. Простодушнейший Кандидов оказался превосходным любовником, и я благодарна ему за те приятные часы, которые мы проводим вместе. Владычица любовных ласк, прекрасная Венус, по-прежнему благоволит к своей преданной жрице.

3 июня 1789 г. от Р. Х.

Как и прежде, ход жизни моей определяют роли. Любовные похождения комедийных персон, как в зерцале, отражаются в моих амурных делах. Так, в одном французском водевиле случилось мне играть оперную примадонну, за которой одновременно волочатся двое молодых людей из приличных семейств, причем и тому и другому оказывает она знаки внимания, в финале же ее благосклонности удостаивается некий сказочно богатый маркиз, о коем раньше не шло и речи. И вот после одного из представлений встречи со мной стали упорно домогаться молодой граф Надеждин, по слухам, владелец тысячи душ в малороссийских губерниях, и очаковский герой, поручик лейб-гвардии Аморозов. Я же сочла, что оба поклонника могут быть мне весьма полезны; честно признаться, за последние месяцы я сильно поиздержалась и надобно было как-то поправить положение. В разные дни я назначала им rendez-vous в своей уборной. Ни тот ни другой не могли и помыслить о том, что очаровательная особа, позволяющая каждому уповать на скорое воссоединение с ней, на самом деле водит за нос обоих. Когда моим гостем был господин Надеждин, я старалась выглядеть благосклонной к нему, не лишать его надежды (каков каламбур!) на положительный ответ, и он в свою очередь, в знак преклонения перед дамой сердца, подносил мне то изысканные французские ароматы, то прелестный чайный сервиз севрского фарфора, а однажды подарил мне прелестное бриллиантовое колье, о цене коего я даже боюсь помыслить. В иные вечера мне наносил визиты поручик Аморозов. Мы проводили время за чаем, причем дундук кавалерист, занятый подбором в своем скудном лексиконе уместных выражений для объяснения овладевших им чувств, даже не подозревал, кем презентована чашечка, из которой он пьет. Впрочем, и сей господин тоже не поскупился на подарки: отрез великолепных брюссельских кружев, изящная табакерка чистого серебра, туалетный столик аглицкой работы в моем будуаре да несколько дорогих безделушек на нем суть доказательства щедрости гвардейского офицера. Дальнейшие события также развивались в соответствии с сюжетом игривой пиесы. Однажды вечером (к тому времени мнимые женихи мне уже изрядно надоели) оба воздыхателя нос к носу столкнулись в прихожей моего дома. Нужно ли говорить, что это произошло не случайно? Для них, впрочем, сия встреча была столь же неожиданна, сколь и неприятна. На следующий день они уже дрались на шпагах, кажется, где-то в Полюстрове, я же отыграла в очередной раз в упомянутом водевиле, да так вдохновенно, что меня неоднократно вызывали и за кулисами все было уставлено корзинами с цветами. После представления меня посетил статский советник К. Он хоть и не молод, зато, говорят, сказочно богат и имеет Владимирскую ленту через плечо. Словом, новому другу я в тот же вечер уступила то, чего безуспешно домогались двое его предшественников, и до сих пор мне не пришлось жалеть о сем ни минуты, ибо в награду от милого старичка я получила гораздо больше и теперь нисколько не беспокоюсь о состоянии своего кошелька. Как выражаются французы, c’est la vie!

29 декабря 1799 г. от Р. Х.