Нео-Буратино

Выйдя на Невский, Папалексиев и двадцать крепышей-охранников погрузились в автобус. Своих соплеменников Мухаммед Аль-Сабах напутствовал:

— Делайте все, что он станет делать. Следите за каждым шагом этого неверного!

Автобус остановился у Иоанновского моста. Совсем рядом, на противоположном берегу, высились массивные стены Петропавловки. Выйдя из автобуса, Тиллим оказался перед длинным рядом художников и торговцев русскими сувенирами. Они приняли важного господина в окружении большой группы азиатов за иностранца и стали приставать к нему, предлагая свой товар. Некоторое время Папалексиев с некоторым любопытством разглядывал разнообразную продукцию художественного свойства, провоцируя тем самым торговую братию выворачивать бездонные сумки, наперебой совать ему под нос свои произведения и питать надежду на их приобретение. Здесь были матрешки — карикатуры на властителей России от государей до лидеров последних восьмидесяти лет из коммуно-демократической колоды; ни с чем не сравнимые по своей пошлости пасхальные яйца, словно бы их снесла спятившая Курочка Ряба; кустарная мазня с обилием позолоты и лака, которая была задумана как икона Богородицы, на самом же деле изображавшая Вавилонскую блудницу; здесь был огромный выбор разных видов и модификаций двуглавых орлов: с коронами и без корон, с гербами и без них, похожих на хищных стервятников или на ощипанных куриц, и тут же, на одном лотке с гербами Империи, красовались буденовки с огромными кроваво-красными звездами… Словом, ярмарка была на любой вкус, точнее, на его полное отсутствие, а еще точнее — на потребу зарубежным туристам. После того как Папалексиев ознакомился с ассортиментом, представленным на лотках, на великорусском наречии, без малейшего иностранного акцента он промолвил:

— Увы, увы, господа! Все это не в моем вкусе… Слишком пестро…

Потеряв потенциального покупателя, художники были весьма огорчены. Сбитые с толку, не скрывая раздражения, они разглядывали Папалексиева и его белозубых спутников и не могли понять, кого это к ним сегодня занесло. Проголодавшийся Тиллим тем временем уже потерял всякий интерес к конвертируемым художествам и покинул импровизированную выставку-продажу. Он вдруг почувствовал настоящий голод и направился к ларьку «быстрой еды», где заказал два хот-дога. Арабы сделали то же самое. Насытившись, Тиллим приступил к разминке, и сопровождающие принялись старательно повторять за ним упражнения. Художники и наемные торгаши все это время наблюдали за действиями странной группы, ожидая развязки, которую, впрочем, им все равно увидеть не пришлось. Когда Папалексиев начал пробежку, телохранители решили, что он вознамерился удрать от них, и пустились вдогонку. За Иоанновским мостом Тиллим повернул на знакомую тропинку и еще издали завидел Бяню, который скакал на обычном месте, пытаясь поразить воображаемого противника. Увидав ораву мускулистых мужиков, гоняющихся за его приятелем, Бяня быстро оценил обстановку и заорал так, чтобы преследующим было слышно:

— Чего им от тебя надо? Продержись немного, а я сейчас за нашими сбегаю — костей не соберут!

Угрозы, однако, не подействовали — незнакомцы продолжали погоню.

— Беги, Тиллим, я их задержу! — крикнул Бяня, решивший принять удар на себя.

Побежав наперерез арабам, он приготовился отражать их натиск, став в стойку. Пнув первого поравнявшегося с ним, островитянин надменно произнес:

— Я вижу, ребята не с Петроградки? Не местные! Залетные, видать? На кого бочку катите, чуваки? У нас живо огребете! Ну давай! Чего как столб встал?

Араб, неожиданно наткнувшийся на строптивого коротышку, исполнился недоумения и, взяв его за воротник, приподнял над землей. Бяня висел в воздухе, беспомощно болтая руками и ногами, как заяц, схваченный за уши дедом Мазаем, но победы над собой признавать не желал и продолжал вопрошать:

— А, ты за шкирятник хватать?! Из чьих будешь? Откуда ты такой крутой взялся? А Семена с Пушкарской знаешь?! Помни — за беспредел ответишь!

Тут в спор включился Папалексиев, прервавший пробежку:

— Бяня, остынь! Не терзай иностранных гостей: они по-русски не понимают. — Арабов он тоже успокоил: — Оставьте его — мой друг не понял, что к чему…

Разгоряченный Бяня вопрошал:

— Это что, они по-русски ни бельмеса не смыслят? С гор спустились, что ли? А кто они вообще такие?

— Да это моя охрана! — небрежно бросил Тиллим.

— А-а-а! Ну тогда ладно — пусть живут! А то я смотрю: такие лоси за тобой гонятся, землю нашу топчут. Ну, думаю, надо выручать друга. Я, честно говоря, хотел их тут положить, да ты вернулся, все уладил. Ну пусть аллаха за тебя молят, а то бы я показал им поле Куликово! Так это правда охрана твоя, что ли? Шкафы какие! Может, командируешь парочку — с Клавкой разобраться пора! Я, конечно, и сам справлюсь, но пусть хоть фоном будут — так внушительнее! Одного поставим слева, другого сзади — самые уязвимые места. Правая сторона у меня — нападающая, а там — тылы.