Необитаемая земля. Жизнь после глобального потепления

На примере Зика можно рассмотреть второй тревожный фактор – мутацию болезней (375). До недавнего времени мы ничего не слышали о вирусе Зика, потому что он не покидал пределов Уганды и Юго-Восточной Азии и, как казалось до недавнего времени, не вызывал врожденных патологий (376). Даже сейчас, через несколько лет после того, как планету охватила паника по поводу микроцефалии, ученые не до конца понимают, что произошло и что они упустили: болезнь могла измениться по прибытии на американский континент в результате генетических мутаций или адаптации к новой среде обитания; или же вирус Зика вызывает эти ужасающие предродовые последствия лишь в присутствии другой болезни (377), возможно, менее распространенной в Африке; либо это нечто, связанное с иммунитетом и окружающей средой, что защищает матерей Уганды и их еще не родившихся детей.

Но кое-что о воздействии климата на болезни нам известно точно. Малярия, к примеру, процветает в более теплых регионах, и, по оценкам Всемирного банка, к 2030 году 3,6 миллиарда человек столкнутся с этой болезнью – из них 100 миллионов в результате прямого воздействия изменившегося климата (378).

Подобные прогнозы зависят не только от климатических моделей, но и от глубинного понимания организма. Вернее, организмов. В процессе распространения малярии участвует не только сама болезнь, но и москит; болезнь Лайма переносят клещи – еще одни разносчики эпидемий, чей ареал обитания постоянно расширяется из-за глобального потепления. Эпидемиолог Мэри Бет Пфайффер задокументировала рост числа зараженных болезнью Лайма в Японии, Турции и Южной Корее (379), где до 2010 года этой болезни просто не существовало – ноль случаев, – а теперь она поражает сотни корейцев каждый год. В Нидерландах сейчас заражено 54% территории страны; по Европе в целом распространенность болезни Лайма втрое превысила стандартные уровни. В США может происходить около 300 тысяч новых заражений каждый год (380) – и поскольку даже у тех, кто проходил лечение, через несколько лет снова проявляются симптомы болезни, их число может расти. Суммарно в США число случаев заражения от москитов, клещей и блох утроилось за прошедшие 13 лет (381), при этом десятки округов по всей стране с клещами сталкиваются впервые (382). Более заметно эффекты эпидемии проявляются не у людей, а у животных: в Миннесоте с начала 2000-х из-за зимних клещей популяция лосей снизилась на 58% за одно десятилетие (383), и ряд экологов считает, что уже к 2020 году их может вовсе не остаться в штате.

В Новой Англии[66] в мертвых детенышах лосей находили по 90 тысяч клещей (384), и умирали эти лосята не от болезни Лайма, а от обескровливания – каждый клещ выпил всего по несколько миллиграммов крови, но этого было достаточно. У выживших состояние здоровья было далеко не идеальным – многие так сильно чесались, пытаясь избавиться от клещей, что полностью стерли себе шерсть, обнажив жутковатую серую кожу, из-за чего их стали называть «призрачными лосями».

Болезнь Лайма относительно новая, и мы не до конца ее понимаем. Мы связываем с ней непонятный и загадочный набор симптомов: боль в суставах, слабость, потерю памяти, лицевой паралич, эдакое сумбурное общее объяснение отклонений, которые мы не можем выявить у пациентов, укушенных заразным насекомым. Мы хорошо изучили клещей и малярию; существует не так много паразитов, о которых мы знаем больше. Зато есть миллионы, о которых мы знаем куда меньше, а значит, у нас практически нет понимания того, каким образом на них повлияет изменение климата. А еще при изменении климата мы столкнемся с новыми болезнями – новой вселенной, о существовании которой человечество даже не догадывалось.

«Новая вселенная» – это не преувеличение. Ученые предполагают, что на планете может храниться более миллиона до сих пор не открытых вирусов (385). С бактериями еще сложнее, так как их может оказаться значительно больше.

Пожалуй, самые страшные из них – это те, которые живут в нас, пока еще незаметно. Даже те бактерии, что обитают в теле человека, на 99% неизвестны науке (386), а это значит, что мы находимся в почти полном неведении относительно того, какое воздействие может оказать изменение климата на бактерии, живущие, к примеру, в нашем кишечнике. Все те бактерии, которые обеспечивают нашу жизнедеятельность, словно невидимые работники, выполняющие всё – от переваривания пищи до изменений настроения, – могут перестроиться, сократиться в числе или полностью погибнуть из-за нескольких градусов потепления.