Необитаемая земля. Жизнь после глобального потепления

В одном исследовании было подробно изучено воздействие на психику урагана «Митч», тропического шторма пятой категории, второго по силе атлантического урагана за всю историю наблюдений, обрушившегося на Центральную Америку в 1998 году и погубившего 11 тысяч человек (467). В Никарагуа, в наиболее пострадавшем регионе Посолтега, вероятность получения детьми серьезных травм составила 27%, потери члена семьи – 31%, разрушения или уничтожения родного дома – 63%. Разумеется, последствия были очень серьезными. 90% подростков в регионе получили посттравматический стресс; у большинства мальчиков уровень стресса зафиксирован на верхней границе «тяжелого» диапазона, у девочек – «очень тяжелого». Через полгода после урагана четверо из пяти подростков в регионе Посолтега страдали от депрессии, а у более чем половины, согласно результатам исследования, появлялась, как выражаются его авторы, навязчивая «склонность к жестокости».

Возникают и другие необычные последствия для психического здоровья. Климат влияет как на развитие, так и на тяжесть депрессии (468), сообщает The Lancet. Рост температуры и влажности тесно связан, как показывают данные, с обращением с больницы по поводу психических расстройств (469). Когда на улице жарче, в психиатрические клиники поступает больше пациентов на лечение в стационаре (470) и особенно возрастает частота поступления людей с шизофреническими расстройствами (471), а в самих клиниках высокая температура в палате значительно усиливает симптомы шизофрении. Жара подогревает и другие виды отклонений: аффективные расстройства, тревожные синдромы, деменцию (472).

Мы знаем, что жара стимулирует насилие и конфликты между людьми, и нас не должно удивлять, что она повышает склонность к насилию по отношению к самому себе. В США повышение среднемесячной температуры на 1 °C связывают с ростом частоты самоубийств почти на 1% и более чем на 2% в Мексике (473); при сохранении текущего уровня выбросов к 2050 году в этих странах может происходить на 40 тысяч самоубийств больше. Тамма Карлетон в одной своей впечатляющей статье предположила, что из-за глобального потепления уже произошло 59 тысяч самоубийств (474), большинство из них в Индии, где сейчас происходит пятая часть всех самоубийств в мире и где с 1980 года частота самоубийств удвоилась. Когда температура и без того высокая, пишет она, повышение всего на 1 °C за сутки приводит к 70 новым смертям в результате самоубийств местных фермеров.

Если вы добрались до этой страницы, то вы смелый читатель. Любая из двенадцати глав этой книги, скажу честно, содержит достаточно описаний ужасов, чтобы вызвать панику даже у самых отъявленных оптимистов, знакомых с предметом. Но мы не просто рассуждаем; нам придется с этим жить. Во многих случаях и во многих местах люди уже живут в новой реальности.

Самое поразительное во всех исследованиях, проведенных на данный момент, – не только в отношении беженцев, физического и психического здоровья, конфликтов, запасов продовольствия, уровня морей и прочих элементов климатического хаоса – в том, что эти исследования появляются именно в наше время. Наш мир стал всего на 1 °C теплее и пока еще не изменился и не исказился до неузнаваемости; он живет по правилам, придуманным в эпоху природной стабильности, но теперь ей на смену приходит климатический хаос, и мы только начинаем осмысливать этот новый мир.

Часть климатических исследований, разумеется, носит спекулятивный характер, проецируя наше понимание природных и общественных процессов на всю планету в целом, хотя в этой области ни один человек, в какое бы время он ни жил, не может обладать достаточным опытом. Некоторые прогнозы наверняка со временем дезавуируются; так нередко бывает в науке. Но вся наша наука основана на прецедентах, а грядущая эпоха изменения климата никаких прецедентов не имеет. И эти двенадцать элементов климатического хаоса, выражаясь неуклюжими словами Дональда Рамсфельда[74], являются «известными известными»[75]. Но эта категория вызывает наименьшее беспокойство; существуют еще две другие.

Эти предположения могут утомлять или иногда даже вгонять в депрессию. Но это всего лишь предположения; они материализуются и будут опровергнуты в ближайшие десятилетия – если мрачные научные прогнозы и обнадеживающие открытия прошлого нас хоть чему-то научили. При всей нашей уверенности в понимании глобального потепления – что оно реальное, антропогенное, провоцирует подъем уровня морей, таяние Арктики и прочее – мы пока знаем не так много. Еще двадцать лет назад не было никаких значимых исследований по взаимосвязям между изменением климата и экономическим ростом; десять лет назад мы почти не задумывались о связях между климатом и конфликтами. Пятьдесят лет назад по климату не делали практически никаких исследований вообще.