Необходимые монстры

Не обращая внимания на висевших вниз головой летучих мышей, он сделал глубокий вдох и рванул вперёд; доски прогнулись под ногами. Он прыгнул, вызвав панику среди мышей. Они заметались вокруг него, устремившись к дыре в настиле. Мох прогнулся в воздухе и ужасно приземлился: летя вперёд, он врезался ладонями в доски. Лежал, с трудом переводя дух, пока летучие мыши беспорядочно метались над ним. В конце концов они улетели или угомонились. Он сел, оценивая повреждения. Руки кровоточили от десятков порезов и проколов. По всей левой руке тянулась ссадина. Под повязкой намокала голень. На бушлате стало ещё пуговицей меньше. Он не мог не радоваться, стоя и отряхивая гуано с одежды и волос. Мох поднял шило. Путь в пекарню был для него открыт.

Верхние этажи оказались пусты. Он осторожно спустился ниже, постоянно останавливаясь и вслушиваясь. Минут десять обыскивал помещения, пока, заслышав ритмические удары, не вышел в конце длинного коридора на Эндрю. Мальчишка, стоя на коленях и расставив ноги в стороны, всё своё внимание уделял резиновому мячу. Тот отскакивал от пола, ударялся о противоположную стену и, пролетев по дуге, оказывался точно в ждущих мальчишеских руках.

– Эндрю, – тихонько позвал Мох. Мальчик поднял взгляд, узнавая Моха, и его глаза округлились. Он встал и пошёл в другую сторону. В конце коридора глянул через плечо, прежде чем скрыться за углом.

– Эндрю, подожди, – произнёс Мох. Мёртвый воздух впитал его слова. Он дошёл до места, где он играл. Цепочка следов пролегала в пыли, а мяч катался вдоль кромки пола и стены. Мох вытащил из кармана револьвер – неуклюже от волнения – и спустил предохранитель. Агнец должен был быть неподалёку.

Заходя за угол, Мох увидел распахнутую дверь и услышал затихающие шаги мальчика, вжался в стену. Глупо было бы ошибиться, ринувшись вперёд. Вел ли Эндрю его к Агнцу или в ловушку? Мох затаил дыхание. Он решился. Его доверие – на стороне мальчика.

Мох прошёл в распахнутую дверь, поводя перед собой дулом револьвера. Он полагал, что помещение за дверью будет продолжением коридора. Вместо этого он обнаружил освещённое открытое место, заполненное рабочими столами и почерневшими стеллажами для выпечки. Комната была больше кухни, в которой он побывал в прошлый раз. Стены переходили в пространные галереи, наполненные бочками и наборами оборудования. Мука усыпала всякую поверхность. Следы ног Эндрю вели между башен из кастрюль и противней, громадных мешалок и лопаток. Мох вгляделся, определяя, где мальчишка спрятался. Когда придёт время стрелять, он хотел бы точно знать, в каком месте сидит Эндрю.

Мох почуял, что сверху падает что-то тяжёлое. Оно ударило по столу в каких-то дюймах от его руки. Всё вокруг потонуло в муке. Один за другим быстро раздались ещё два удара. Мох, глянув вверх, увидел Квакушу, который готовился сбросить через перила мезонина четвёртый мешок муки. Эндрю, кашляя, выбежал из-под стола неподалеку. Мох взметнул револьвер над головой и, не целясь, успел сделать два выстрела до того, как мешок ударил его по плечу. Удар сбил с ног. Плечо пронзила боль, но ничего не было сломано или выбито. Звуки выстрелов всё ещё звенели у него в ушах. Стараясь укрыться под столешницей, он глянул вверх, но пятого мешка не последовало. Мох покрепче встал на ноги на слое муки и водил револьвером во все стороны. Уж не убил ли он Квакушу? Выяснять не было времени. Перед ним меж двух длинных столов появился Агнец. Кулон с лисой был обёрнут вокруг обрубков его пальцев. Элизабет, без сознания, лежала у него на руках. Голова её переваливалась по его груди. А так Агнец был один.

– Ты что притащил с собой, мерзавец? – заорал Агнец. В растерянности Мох выстрелил в карикатурно лысую голову противника. Пренебрегая опасностью, Агнец пошёл на него, шумно вдыхая носом воздух. Он бросил Элизабет на пол, будто она вдруг обрела для него второстепенное значение. Мох промедлил спустить курок – Агнец этим воспользовался. С непостижимой точностью он сделал выпад, ударив коленом Моху в грудь. Противники сцепились. Мох старался высвободить револьвер, запутавшийся в одежде Агнца. Его пальцы пережало перекрученной тканью к стволу так, что ему показалось, как затрещали кости рук. В отчаянии он жал на спуск, а Агнец сыпал ударами ему по голове, пока вдруг не осел и не отвалился от Моха. Согнулся в клубок, зажимая живот, рот его широко раскрылся, и крохотные глазки заметались в агонии.

С силой, какой он в себе не ведал, Мох двинул ботинком Агнцу в скулу. Тот отшатнулся и упал. Обуреваемый ненавистью, Мох оседлал Агнца и с силой ткнул дуло револьвера ему меж скул. Кровь побежала по зубам Агнца, потекла по подбородку. Даже когда Мох бахнул Агнца затылком об пол, он ощущал себя беспристрастным, благодушным – вольным. Он уже не себе лично угрозу отражал, он карал – за Меморию, за Имоджин, даже за Оливера. За всех, кому Агнец загубил жизнь. Держа револьвер в одной руке, закрыв другою лицо Агнца, он спустил курок.