Необратимый процесс (СИ)

Это было даже лучше, чем дружба — семья, настоящая, без всяких подозрений, свойственных любым отношениям в Найт-Сити. Когда не надо все время оглядываться и ждать нож в спину, а можно просто… быть собой. Наслаждаться жизнью и знать, что у тебя есть тот, кто поддержит любую безумную затею, подхватит, поможет, даже если позвонить глубокой ночью. Вечное доверие.

А потом всего этого не стало. После одного блядского выстрела. Ви даже не заметила, который подбил Джеки, хотя она почти уверена была, что отомстила за друга: из отеля они вырывались с боем, вырезая на своем пути всех охранников. О, она пролила бы еще больше крови, разорвала их всех голыми руками… Но это не могло вернуть Джеки.

Джеки больше нет, а Ви заново учится доверять.

Дружить с мертвым рокером — звучит как херовая затея. Особенно — если все это выглядит так, будто он приставил револьвер к твоему виску и хрипло отсчитывает оставшееся время. Но Ви осознает, что Джонни, при всей его сволочности и выебистости, не горит желанием выгрызать ей мозг.

Сначала она привыкает — к нему, к вечным приступам. Потом медленно проникается чем-то вроде сочувствия, чем дальше Ви проскальзывает в пестрые рассыпчатые воспоминания. Может быть, они искаженные, дополненные Джонни, но там столько горького отчаяния и одиночества, несмотря на все эти выступления и толпы фанатов и фанаток, готовых запрыгнуть к нему в постель по щелчку пальцев, что Ви становится очень его жаль.

Они учатся работать вместе, притираются друг к другу на заданиях, которые Ви берет, чтобы не подохнуть с голоду. Джонни понемногу разбирается в хитросплетениях Сети. Захватывает все больше, уже может контролировать ее тело — но чаще для того, чтобы спасти Ви жизнь, когда та слишком подставляется.

Это и близко не похоже на то, что у нее было с Джеки, но Ви не улавливает момент, когда извечные шутеечки с Виком и Мисти про воображаемых друзей становятся чем-то большим. Чем-то настоящим, необходимым ей.

— Расскажи мне про своего Джеки, — ворчливо просит Джонни как-то раз, когда они бездельничают после очередного выполненного заказа.

Развалившись на диване, Ви переключает телевизор в надежде выцепить что-то интересное, но там сплошь киберпсихи, маньяки и охуевшие корпораты. Ей лень шевелиться, а на спине подживают глубокие царапины — Ви сегодня чуть не нашинковали.

— Чего это ты вдруг? — спрашивает она, оглядываясь на Джонни. Облокачивается на него немного, чувствуя воображаемую опору как настоящую.

Они мало говорят о прошлом Ви — там нет ничего интересного. Она не сражалась на войне, не организовывала одну из самых известных рок-групп в Найт-Сити и уж точно не взрывала «Арасаку» — пока что…

— Ты часто о нем думаешь, — вздыхает Джонни. — Ты скучаешь, Ви. Я подумал, возможно, если ты поговоришь, станет лучше.

Должно быть, ему надоели тоскливые мысли, которые крутятся у Ви в голове — еще бы, ему же от них никуда не деться, а Джеки чужой и непонятный, может, даже глупый в своем стремлении остаться в истории, став величайшим наемником.

— Ты тогда расскажи про того парня, что спас тебе жизнь на войне, — ухмыльнувшись, говорит Ви и поддевает пальцами цепочку. Жетоны бряцают у нее на шее. Жетоны человека, который когда-то умер, чтобы жил Роберт Линдер. Ви, вероятно, сдохнет во славу Джонни Сильверхенда.

Его лицо мрачнеет; в отблесках экрана Ви чудится злобный оскал, но неожиданно тихо и спокойно Джонни говорит:

— Ничего особенного не случилось тогда. Он просто был хорошим парнем. Райли Ходжес. Тоже, как и я, откуда-то с юга. И тоже доброволец, но он прошел подготовку, вроде как спецкурсы… — Джонни рассеянно пожимает плечами, и взгляд его затуманивается. — В общем, когда нас по-быстрому натаскивали, Райли был в числе первых — и мне немного помогал, советовал там всякое. У меня никогда не было старшего брата, но… в какой-то момент мне казалось, что вот оно.

Ви устраивается у него на плече. Наверное, на самом деле она ложится щекой на подушку, прислушиваясь к голосу, которого нет в реальности, но все это уже не важно, а Ви позволяет галлюцинациям захватить ее.

— Чаще всего не везет именно хорошим людям, — усмехается Джонни. — Судьба — бессердечная сука.

— Что-то не замечала в тебе такого фатализма, — ворчит Ви.

— Сложно как-то спорить со случайным выстрелом, не находишь? Это не то, что мы можем изменить, — огрызается он по привычке, но совсем не злым голосом. — У меня мало друзей, ты знаешь. И со всеми я часто вел себя как мудак. Может быть… не хотел, чтобы они умирали за меня. А кому в здравом уме придет такая идея, если он проведет со мной хотя бы денек, а?

— Какая радость, что у меня проблемы с башкой, — хмыкает Ви.