Необычайная история доктора Джекила и мистера Хайда

– Теперь, сэр, – сказал он, – ступайте как можно тише. Надо, чтобы вы слушали, но нельзя, чтобы услыхали вас. И смотрите, сэр, если он вдруг позовет вас к себе, не входите.

При этом неожиданном заключении нервы мистера Аттерсона не выдержали и вся его уравновешенность чуть не соскочила с него. Однако он взял себя в руки, вслед за дворецким вошел в здание лаборатории и, пройдя через анатомический театр, заваленный корзинами и бутылями, подошел к лестнице. Здесь Пул сделал ему знак отойти в сторону и прислушаться, а сам, поставив свечу на стол и, очевидно, собрав все свое мужество, поднялся по ступенькам и нерешительно постучал по красной обивке кабинетной двери.

– Сэр, пришел мистер Аттерсон и хочет видеть вас, – сказал он громко, все время делая адвокату отчаянные знаки, чтобы тот прислушивался.

– Скажите ему, что я никого не могу видеть, – прозвучал изнутри жалобный голос.

– Благодарю вас, сэр, – произнес Пул с оттенком торжества.

И, взяв свечу, он провел мистера Аттерсона через двор в большую кухню, где огонь уже погас и по полу прыгали сверчки.

– Сэр, – сказал он, глядя прямо в глаза мистеру Аттерсону, – это говорил мой хозяин?

– У него голос и в самом деле сильно изменился, – ответил адвокат, бледнея, но не отводя взгляда.

– Изменился? Ну еще бы! – сказал дворецкий. – Ведь я провел двадцать лет в доме этого человека, как же мне не знать его голоса? Нет, сэр: моего хозяина убили. Это случилось неделю назад, – мы слышали, как он тогда кричал и взывал к Господу Богу, а кто там теперь и почему он остается там, это уж вовсе непонятно, мистер Аттерсон!

– Очень странные вещи вы рассказываете, Пул; даже довольно дикие вещи, любезный, – промолвил мистер Аттерсон пренебрежительно. – Предположим, что все так, как вы думаете, предположим, что доктор Джекил – ну, убит, – что же заставляет убийцу оставаться здесь? Это непоследовательно, просто противоречит здравому смыслу.

– Ну, мистер Аттерсон, вас трудно убедить, но я все-таки постараюсь, – сказал Пул. – Надо вам знать, всю эту неделю он, или оно, или что там другое поселилось в кабинете, день и ночь оно все требует одно лекарство и все не может добиться своего. У него – у хозяина то есть – был такой обычай: писать заказы на листке бумаги и просовывать под дверь на лестницу. Ничего другого мы и не видели всю эту неделю: одни бумажки да закрытая дверь, даже еду приходилось оставлять здесь, и ее уносили тайком, когда никто не видел. И вот, сэр, каждый день, а то и дважды и трижды в день летели заказы и отказы и меня гоняли по всем аптекарским складам, какие есть в городе. И каждый раз, как я приносил ему медикаменты, появлялась новая бумажка с требованием все вернуть обратно, потому-де, что в них есть примесь, и тут же лежал новый заказ для другой фирмы. Это снадобье необходимо ему до зарезу – уж не знаю только, зачем.

– Не сохранилась ли у вас хоть одна такая бумажка? – спросил мистер Аттерсон.

Пул порылся в кармане и вытащил измятую записку. Адвокат старательно изучил ее, склонясь поближе к свече. Там стояло следующее:

«Доктор Джекил свидетельствует свое почтение господам Моу. Он спешит известить их, что в присланной ими последней пробе оказались примеси и поэтому состав совершенно непригоден для его целей. В 18… году доктор Джекил закупил у фирмы Моу довольно большое количество этого вещества. Теперь он просит поискать самым тщательным образом, не сохранилось ли у них хоть немного из прежнего запаса, и если сохранилось, то немедленно прислать, невзирая на цену. Доктору Джекилу оно чрезвычайно необходимо». До сих пор письмо шло в сдержанных тонах, но здесь чувства доктора вдруг обнаружились и у него даже получилась клякса. «Ради бога, – приписал он, – найдите мне хоть немного старого состава».

– Странная записка, – сказал мистер Аттерсон и добавил резко: – Почему вы распечатали ее?

– Приказчик на складе у Моу здорово рассердился и швырнул мне ее обратно, словно мусор какой, – возразил Пул.

– И это, несомненно, почерк доктора, как вы считаете? – продолжал адвокат.

– По-моему, похож, – сказал слуга довольно угрюмо, а потом прибавил другим тоном: – Да что говорить о почерке – я видел его самого!

– Видели его? – переспросил мистер Аттерсон. – Ну и что же?

– Вот в том-то и дело! – сказал Пул. – Это вышло так. Я неожиданно вошел в аудиторию со двора. Он, наверное, пробрался туда, чтобы поискать то зелье или еще за чем-нибудь, потому что дверь в кабинете была открыта и он находился в том конце помещения и рылся среди корзин. Он поднял голову, когда я вошел, выкрикнул что-то и бросился по лестнице в кабинет. Я его видел всего один миг, но у меня волосы на голове стали дыбом. Если, сэр, это был мой хозяин, зачем он был в маске? Если это был мой хозяин, почему он взвизгнул, точно крыса, и побежал от меня? Я служу ему много лет. И потом… – Лакей остановился и провел рукой по лицу.