Необычайная коллекция

Гулд положил книгу на пюпитр и наугад открыл. «Вот, взгляните: крылышки улиток с припущенным шпинатом под ореховой корочкой. Аппетитно, не правда ли? — Он перевернул страницу. — А вот еще: легкое лангустина с желтой долей и зеленой спаржей. — Еще. — Шоколадное фондю с пробковым кремом. — Еще и еще. — Карпаччо из малосольной форели под соусом винегрет с медом черепахи. Седло столетнего барашка из Мексики с фаршированными цветами кабачков. Пресноводный кальмар фламбе с анисовым ликером и сливочное ризотто под чешуйками из пармезана. Бедро краба со свежими овощами под томатным соусом. Тушеный ананас с ванильным мороженым и яблочными бобами. Морской чернослив с красным вином и арманьяком. Цыпленок, фаршированный сладкими раками фламбе с кальвадосом и каштанами...»

Гулд расхохотался.

«Разумеется, любой из этих рецептов невозможен. Даже для самых простых требуются ингредиенты, которых не существует в природе: у улитки нет крылышек, у лангустина легких, и нигде в мире барашки не живут сто лет. Автор предисловия, Лобарчик, пишет, что, отведав блюдо, изобретенное Меноншским, забыть его невозможно. Охотно верю! Но как, спрашивается, он их отведал? Где отыскал бедро краба и сладких раков? А столетнего барашка из Мексики ему доставили на корабле? Знаете, моя мечта — чтобы однажды мне подали блюдо Меноншского. В ресторанах я всегда ищу его имя в меню. Никогда не нахожу, но все же спрашиваю официанта, не знает ли случайно шеф-повар хоть одного из его рецептов. Рецепт Меноншского — все равно какой, за любую цену. Каждый раз — увы: официант уходит в кухню и, вернувшись, говорит, что это невозможно. Или же, если шеф-повар хочет сохранить лицо, простодушно передает мне его ответ, не зная, как этим меня радует: что, мол, они бы с удовольствием, но необходимых ингредиентов сегодня не завезли».

ДЕСЯТЬ ГОРОДОВ (VIII) Каори, в Бразилии

Гулд: «Каори — городишко с населением двенадцать тысяч душ в бразильской глубинке, на берегу Амазонки. Я побывал там однажды и зову этот городок “Фунес-Сити” — вообще-то это словцо моего друга Эрнана Зуазо (не имеющего никакого отношения к его тезке-революционеру). Почему “Фунес-Сити”? Это, разумеется, отсылка к Борхесу, знаете его новеллу “Фунес, чудо памяти”, герой которой не может ничего забыть, ибо наделен колоссальной памятью, вмещающей все, вплоть до мельчайших деталей. Так вот, именно это и происходит в Каори: тот, кто там побывал, никогда ничего не забудет, все, что он там делал, остается запечатленным в его памяти с точностью, его самого удивляющей. Вот я, например: я был там пятнадцать лет назад, но, если хотите, расскажу вам все по минутам, даже по секундам — что я видел, кого встречал, что говорил, что ел и пил, о чем думал, опишу рисунок на обоях в моей комнате, цвет покрывала на кровати, назову номера автобусов, в которые садился, и так далее. Все. Я помню эту поездку лучше, чем вчерашний день или сегодняшнее утро, лучше даже, чем начало нашего разговора. Я могу рассказать обо всем полностью, ничего не упустив, но рассказ мой будет, как рассказы Фунеса, столь же долгим, как и сама поездка.

Моему другу Зуазо было известно об этом свойстве города, но он не знал, появляется ли вызываемая им гипермнезия только у приезжих или у местных жителей тоже. Честно говоря, насчет последних я сомневаюсь. Человек, родившийся в Каори и никогда оттуда не уезжавший, сохранил бы запечатленной в памяти каждую минуту своей жизни: представьте, все прошлое надежно заперто в черепной коробке! Вспомните, впрочем, судьбу Фунеса в новелле... Нет, это решительно невозможно. Наверно, жители Каори, если на них это распространяется, придумали какие-то механизмы защиты от натиска воспоминаний.

Много лет я хотел туда вернуться, чтобы вновь повторить опыт приумноженной памяти. Как полезно мне бы это было в юности, во время экзаменов! Вместо того чтобы зубрить, достаточно было бы слетать в Бразилию с конспектами, сесть в Каори в каком-нибудь кафе и просто перечитать их за стаканчиком гуараны. Вернувшись, я помнил бы каждое слово так отчетливо, как если бы у меня перед глазами были шпаргалки.