Необычайно умные создания

Губы немеют, во рту пересыхает, когда она долистывает до указателя имен. Шрифт такой крошечный, что нужны очки; неловкими пальцами она находит их в нагрудном кармане блузки и поспешно надевает. Она судорожно глотает воздух, прочитав имя, и оно застревает у нее в груди, когда она проводит пальцем по столбцам текста, впитывая каждое слово, пока, наконец, не доходит до конца алфавита – и тогда прерывисто выдыхает. Такое имя только одно.

Кассмор, Дафна Э.

Страницы 14, 63 и 148.

Замятие бумаги

– Прекрати так на меня смотреть.

По-прежнему свирепо глядя на Кэмерона, осьминог просовывает кончик щупальца в крошечную щель над фильтром помпы в задней части аквариума. Угрожает.

– Я знаю, ты меня слышишь. – Кэмерон устало потирает лоб. Что он вообще несет? Осьминоги не понимают английский. И любой другой язык тоже. Так ведь? – Проголодался, приятель? Где же ты был раньше, когда я таскал по всему океанариуму ведро макрели? Или есть макрель ниже твоего достоинства?

Существо смотрит с притворной застенчивостью – сама невинность. Кончик его щупальца тихонько проскальзывает в щель.

– Ну уж нет. Сегодня никаких выходок.

Швабра с грохотом падает на пол кругового коридора, и Кэмерон бросается ко входу в насосную. Надо что-то сделать с этим дурацким аквариумом, чтобы тот не открывался, и плевать ему на все рассказы Товы о потребности этого чудища в свободе. Все равно ее тут нет. Что странно. Он бы никогда не подумал, что она из тех, кто исчезает, не сказав ни слова, но чем дальше, тем яснее становится, что она уже не появится.

Может быть, именно поэтому у кракена такой разъяренный вид.

– Сиди на месте, – командует Кэмерон, обматывая найденный на столе кусок бечевки вокруг помпы и привязывая его к опорному столбу рядом с аквариумом. Осьминог дрейфует к помпе, изучает творчество Кэмерона. Потом долго и пристально смотрит на Кэмерона испепеляющим взглядом, прежде чем нырнуть в свое убежище, оставляя за собой шлейф пузырьков.

– И тебе спокойной ночи, – бормочет Кэмерон. Его мучит едва ощутимое чувство вины, но он поступил правильно. Мысль о том, чтобы иметь дело с бродячим осьминогом без Товы, которая помогла бы в случае чего, честно говоря, ужасает. Должно быть, поэтому он аж подпрыгивает на месте, когда что-то звенит.

Это его новый телефон. Он еще не до конца привык к звукам, которые тот издает. Он не смог раскошелиться на суперсовременную модель, но и эта вполне достойная. По крайней мере, заряда хватает больше чем на десять минут.

Может, это снова Эйвери? При одной мысли об этом учащается пульс. Они весь день обменивались игривыми сообщениями. Но когда он проверяет, сообщение оказывается не от Эйвери. Оно от Элизабет: “Позвони мне”.

Ребенок. Когда она должна была родить? Кажется, Кэмерон приехал в Соуэлл-Бэй только вчера, но прошло почти два месяца. Положив телефон на тележку, он вставляет наушники и перезванивает ей.

– Привет, – немедленно отвечает Элизабет.

– Подлизабет? Ты как? – Кэмерон чувствует, что сердце у него все еще колотится. Много чего может пойти не так, когда ждешь ребенка. Но она тихо посмеивается над его испуганным тоном, и это, вероятно, означает, что она не истекает кровью на больничной койке.

– Я нормально, Кэмеврун. Ну, по большей части. Врач прописал мне постельный режим.

– Постельный режим?

– Да, у меня были схватки. А они хотят, чтобы пришелец доходил до готовности еще несколько недель.

– Ой. Ну, нам же не нужен полусырой пришелец.

– Так что теперь я прикована к кровати.

– Хочешь сказать, что весь день валяешься без дела в буквальном смысле? Звучит потрясающе. – Кэмерон отжимает швабру.

– Это ужасно! Мне так скучно.

– Зато Брэд с тобой все время носится, наверное?

– Он пытался приготовить мне жареный сэндвич с сыром. Пришлось вызывать пожарных.

Элизабет в его наушниках смеется, и ее смех кажется таким близким. В животе Кэмерона внезапно поселяется ужасное чувство пустоты.

– Короче, – продолжает Элизабет, – на днях я смотрела какую-то передачу на канале про путешествия. Потому что именно так я теперь провожу время. Клянусь, я смотрю всякую бессмысленную чушь по четырнадцать часов в день.

– Все равно звучит круто, – говорит Кэмерон и наклоняется, чтобы поднять с пола обертку от конфеты.

– Это отстойно. Но неважно. Там показывали Саймона Бринкса. У него брали интервью о трендах в сфере продаж загородных домов или что-то такое, скукотень, в общем. Я и не особо смотрела, пока не услышала это имя. Сразу подумала о тебе. Решила, что позвоню и узнаю, как дела.

– К сожалению, на фронте Саймона Бринкса особого прогресса нет. – Кэмерон рассказывает ей, что пока все глухо.

– Тебе хотя бы там нравится? – Вопрос несколько раз прерывается пугающими постанываниями. – Извини, спина просто отваливается. Мне пришлось лечь поудобнее. Представь себе выброшенного на берег кита, который пытается перевернуться.

– Да уж, Подлизабет. Вот это зрелище. – Он смеется. – Но да, я думаю, мне тут нравится. – Он делает паузу. – Я встретил девушку.