Необычайные приключения в Нижних Пряничках

Катенька всегда его немного пугала. Начиная от её весьма впечатляющих объёмов и заканчивая характером его бабули, которая молодому Гришеньке спуску не давала. Каждый раз оставаясь с девушкой наедине, он ждал, что она возьмёт хворостину и начнёт гонять его по ресторации, приговаривая что-то о папкином характере и безмозглых инфузориях.

– А ты как?

Катенька развела руками. Только сейчас Гриша обратил внимание на то, что все её жёлтое платье было покрыто ошмётками бумаги, кусочками травы и потёками неопределённого цвета.

– Представляете, – воскликнула она. – Бжик! Прямо посреди города! Я бежала сю… к бабе Мане, и тут он! Выпрыгнул на меня прямо из-за мусорки и как набросится! Я даже фонарь достать не успела, а она меня на траву повалил и как давай катать!

– Надеюсь, ты его победила, – перебил её Савка, даже не повернув головы.

Ей стало немного обидно, но она пообещала себе подумать об этом позже.

– Само собой, – Катенька кивнула.

Она чувствовала некую неудовлетворённость, что ей не дали в красках закончить рассказ о битве с Травяным Бжиком, но то, что происходило в ресторации было гораздо интереснее:

– А что вы здесь делаете?

Савка и сам хотел бы знать, что они здесь делают.

Со стороны могло показаться, что они с Гришей просто стоят посреди зала на четвереньках и рассматривают паркет. Но на самом деле они были заняты очень важным делом.

Они изучали.

И перед ними стоял один большой и крайне животрепещущий вопрос: куда исчезла лампа?

Город ужасал своей безлюдностью.

Автомобиль окончательно сдался около двадцати минут назад прямо посреди улицы и как бы Афоня ни старался – заводиться тот не собирался. Так что ему пришлось взять свои немногочисленные пожитки и отправиться искать кого-нибудь, кто сможет ему помочь.

Солнце уже совсем скрылось за горизонтом, и на умытый вечерней прохладой город опускалась мгла.

Афоня брёл по изрытому трещинами тротуару, пиная мелкие камушки, и с надеждой оглядывался по сторонам. Ему не нравилось, как собирается среди деревьев туман. Ему чудились странные шорохи, доносящиеся из тёмных переулков и почему-то канализационных люков. Он словно забрёл в фантастический город, о котором читал в какой-то книжке. Вместо нормальных людей там правили ночные твари, с особой жестокостью расправляясь с приезжими.

С каждым шагом Афоня нервничал всё больше, потирая вспотевшие ладошки то друг о друга, то о полы клетчатого пиджака.

– Эй? – эхо разнесло оклик среди домов. – Лю-юди!

Но ответом была немая тишина, взирающая на него из тёмных окон. Один раз он увидел вспышку света, но она тут же исчезла, оставив его один на один с мигающими неподалёку огнями небоскрёба. Немного поколебавшись, Афоня направился прямо к нему.

– Врагу-у не сдаётся наш гордый варяг, – тихонечко напевал Афоня себе под нос, минуя перекрёсток с обозначением трёх главных улиц. – Пощады никто…

Увидев разбитую витрину «Парижанки», он замер. За горкой стекла виднелось что-то красное, и воображение Афони живо нарисовало картину страшного убийства. Наверняка такой же заблудившийся путник искал убежища или помощи, а банда тварей напала на него и растерзала прямо на полу магазина.

А может, это грабители и они всё ещё там?

Укокошили охранника, грабят себе спокойненько, а тут Афоня.

– Ой-ой-ой, – вырвалось из его рта и он отступил на шаг. И ещё.

Чувство самосохранения подсказывало, что нужно развернуться и бежать обратно к машине. Или в лес к тому странному старику, потому что он хотя бы не пытался его убить.

Логика убеждала, что ему просто кажется. И что не стоит делать скоропалительных выводов, а в стекло могла врезаться птица.

Очень большая птица, – сообщило воображение. – Такая, что может запросто тебя сожрать и унести твоё бренное тело к себе в гнездо, где скормит таким же огромным птенцам. И она наверняка летает неподалёку.

Афоня поёжился.

Он не рассчитывал стать сегодня чьим-то обедом. Так что, собрав всё своё мужество, он сжал в руках остатки овсяного печенья, отныне ставшего его талисманом, и направился прямо к магазину.

Чем ближе он подходил, тем сильнее тряслись его коленки.

Остановившись на почтительном расстоянии, он спросил:

– Эй? Есть кто?

Осознав, что его голос звучит так обречённо, что любой уважающий себя убийца тут же поспешил бы этим воспользоваться – Афоня прочистил горло и, вообразив себя матерым рокером, повторил вопрос.

Афоня ждал.

Труп лежал.

Афоня боролся с соблазном подойти и посмотреть на него, потому что в мире нет ничего сильнее человеческого любопытства. А ещё его до чёртиков пугала неизвестность. Так что, через пару минут он решительно подошёл ещё ближе, рассмотрев, наконец, лежащее на полу платье.

Такое облегчение он испытывал всего дважды: когда успел добежать до дома после ужина в чебуречной и когда получил на руки свидетельство о разводе.

Решив оставить всё на совесть местных жителей, Афоня промокнул вспотевший лоб рукавом и уже собирался отправиться дальше, как звонкий детский голосок нарушил тишину громким:

– Дяденька! Помогите мне!

Эффект был сравни удару током. Афоня от неожиданности подпрыгнул и совсем не мужественно завизжал.