Необычайные приключения в Нижних Пряничках

Дзын-н-нь!

Афоня прекратил визжать и открыл глаза. Перед ним стоял мальчик лет десяти в полосатой футболке и слегка заляпанных грязью шортах. Он крепко держался за руль старенького велосипеда, во все глаза уставившись на незнакомца.

– Помогите мне, дяденька, – повторил он свою просьбу и ещё раз нажал на звонок. – Уже совсем темно и мама сказала, что отлупасит меня, если я не успею к ужину. Поможете?

Афоня по своей натуре являлся человеком сердобольным. Он спасал котят с деревьев, помогал старушкам перейти через перекрёсток и всегда пропускал на дороге утят. Сейчас ему очень хотелось помочь этому мальчику хотя он и не выглядел сильно расстроенным, но что-то в глубине души не давало ему покоя.

– А у твоей мамы есть телефон?

Мальчик уставился на него таким красноречивым взглядом, какой бывает только у детей, когда они подозревают, что взрослые намного глупее, чем хотят казаться.

– Конечно. Как же мы без телефона звонили бы соседям?

Афоня не стал спорить с таким аргументом. Он оглянулся по сторонам, надеясь, что есть кто-нибудь ещё, кто может помочь бедному ребёнку добраться домой и вздохнул.

– Хорошо, показывай где твой дом.

– Значит, ты её просто уронил, и она…

– Вуп, – уверенно сказал Гриша. – Знаешь, когда раковину прочищаешь и вода в конце звук такой издаёт… Вуп!

– Хм…

Катенька решила присоединиться к обсуждению произошедшего и сейчас восседала на барном стуле с коктейлем в руке. Её раздражало всё странное и неизведанное, и она начинала подумывать о том, что зря побежала за Савкой. Который ко всему прочему, совершенно не обращал на неё внимания.

Он угрюмо сидел на полу скрестив ноги и сверлил взглядом паркет.

– Они же не могли сюда попасть?

Как заведующий этим заведением, Гриша отвечал за его безопасность и не допускал даже мысли, что кто-то мог проникнуть в его «Принцессу».

Специальная защитная плёнка на стёклах позволяла включать свет даже в ночное время, не боясь, что к утру от окон останется только название. Ночные жители не переносили свет ни в каком виде, и после нескольких инцидентов с разбитыми фонарями и разгромленными магазинами, администрация приняла решение свет ночью не включать. По какой-то причине красный неон высотки их совсем не раздражал, так что в определённый момент в городе установились определённые правила, которым большинство старалось следовать.

Гриша уже в девятый раз обошёл всё помещение, тщательно проверив замки, щеколды и щели.

Вердикт был неутешительным.

– Неужели научились?

Катенька залпом выпила коктейль и поморщилась. Барменом Гриша был неплохим, но только в том, что ограничивалось «просто налей и подожги». В остальных случаях пить это можно было предварительно закрыв нос и, желательно, глаза.

– Василич из кооператива говорил, что у него ключ на восемь пропал, – решила она внести свою лепту. – А Светка из продуктового жаловалась на три ящика помидор. Говорит: вот они есть, а вот их нет.

– Ключ Василич нашёл. Он его в яму уронил, да и забыл, – Савка поскрёб паркет ногтем. – А Светкины ящики я недавно в мусорном баке видел. Возле её дома, между прочим.

– Вот коза-а… А ещё ныла, что ей теперь вычтут!

Катенька постучала донышком бокала по столу, призывая Гришу повторить. Тот, недолго думая, подтолкнул поближе к Катеньке тарелку со своим новым изобретением, смешал ещё порцию коктейля, и в ожидании затаился за стойкой.

Катенька оценивающе уставилась на предложенное ей блюдо.

Выглядело отвратительно. Пахло так же.

– Григорий, что это? – грозно спросила она, потыкав вилкой в буровато-зелёное месиво.

Звёздный час повара настал. Он приосанился и вдохновенно начал вещать:

– Это, моя дорогая Катюша, самый вкусный салат в твоей жизни! Я своими руками собирал хрустящие молодые огурчики, щавель рвал, и…

Бамс!

Тарелка с грохотом упала в мусорный бак.

«Салат» для Катеньки был словом, которое нельзя произносить. Она ненавидела всё, связанное с овощами, рыбой на пару и отварной куриной грудкой. И не понимала, почему не существует, например, шашлычной или пирожковой диеты.

– Ты что… Ты что сделала?! – возопил повар, до крайности возмущённый таким обращением с его творением.

Катенька меланхолично пожала плечами:

– Выбросила ту дрянь, который ты пытался меня накормить.

– Дрянь?! – в его голосе мелькнули истеричные нотки. – Я, может, несколько дней потратил, чтобы сделать всё идеально, а ты назвала это дрянью?!

Бамс!

Савка не переносил истерик ни в каком виде, поэтому пнул ногой барную стойку. Бокалы на ней зазвенели, разнося по залу ресторации жалобный перезвон.

– Друзья мои, – он поднялся с пола и обвёл глазами присутствующих. – У нас есть более насущная проблема, чем выброшенный салат. Кажется, наши с вами друзья начали эволюционировать.

– Не отставайте, дяденька. Осталось совсем чуть-чуть, – мальчик шёл немного впереди, насвистывая весёлую песенку себе под нос.

Афоня не разделял его веселья.

Ночные Нижние Прянички оказались ещё страшнее, чем вечерние Нижние Прянички. То и дело он чувствовал на себе чьи-то взгляды. Видел жёлтые ленты на окнах и слышал шепотки, похожие на шипение.