Необычное чувство

Хол Клемент Необычное чувство

— Значит, вы покинули нас, мистер Каннингем! — голос Малмесона звучал грубее обычного, даже с поправкой на искажения в наушниках и вездесущую денебскую[1] статику. — Итак, это очень плохо. Если бы вы этого не делали, мы могли бы вас высадить на какой-то планете, пригодной для жизни. Сейчас же вы можете остаться здесь и зажариться. И я надеюсь, что вы проживёте достаточно долго, чтобы посмотреть, как мы взлетим — без вас!

Лейрд Каннингем не соизволил ответить. Радиокомпас корабля должен быть в рабочем состоянии, и существовала вероятность того, что его бывшие помощники могли бы начать охоту на него, если бы получили некоторое представление о правильном направлении для начала поиска. Каннигем был слишком доволен своим нынешним убежищем, чтобы желать перемен. Он находился почти в полумиле от приземлившегося корабля, в достаточно глубокой пещере, чтобы укрыться от лучей Денеба, когда тот взойдёт, и со склона небольшого холма мог наблюдать за деятельностью Малмесона и его компаньона, не попадаясь им на глаза.

В некотором смысле, конечно, подлец был прав. Если Каннингем позволит кораблю улететь без него, то может сразу же открывать лицевую пластину скафандра, так как, хоть у него и был запас пищи и кислорода на несколько дней нормального потребления, планета размером чуть больше Луны, выжженная лучами одного из интенсивнейших источников излучения в Галактике, не сможет обеспечить его самым необходимым после окончания этого срока. Он задавался вопросом, как долго команда будет выяснять ущерб, который он нанес двигателям за те несколько минут после аварийной посадки, пока они не взломали дверь в рубку управления, заваренную Каннингемом после того, как он узнал об их намерениях. Они могли не заметить всего; он разорвал ряд неприметных соединений в случайных местах. Может, они даже не будут проверять двигатели, пока не отремонтируют повреждённый корпус. Если они этого не сделали, тем лучше.

Каннингем подполз к входу в свою пещеру и взглянул на корабль, который лежал в неглубокой долине. Он был едва различим в свете звёзд и не было видно никаких признаков искусственного освещения, по которым можно было предположить, что Малмесон решил начать ремонт в ночное время. Каннингем и не ожидал от них такого, но всегда лучше быть уверенным. Радио в его скафандре молчало с момента первого сообщения, когда команда обнаружило его исчезновение, поэтому он решил, что они ожидают восхода светила, когда можно будет более точно оценить масштабы повреждения корпуса.

Следующие несколько минут он провёл, глядя на звёзды и пытаясь запомнить их положение. У него не было часов, а по звёздам можно будет определять приближающийся восход в последующие ночи. Хлипкая защита его скафандра не позволит ему появляться на открытой местности под радиационным излучением Денеба. Жаль, что он не стащил один из тяжёлых рабочих костюмов, но они находились в отделении перед контрольной рубкой, от которого он сам себя отрезал, когда заблокировал дверь последнего отсека.

Он оставался в убежище, лежал неподвижно и попеременно поглядывал на небо и корабль. Раз или два он, возможно, задремал; но сразу проснулся, когда первые лучи восходящего солнца легли на вершины низких холмы. Одну-две минуты они, казалось, висели на невидимой нити в чёрной пустоте, пока поток сине-белого света пробирался вниз по склонам, а добравшись до подножия, соединил их в связный ландшафт. Серебристый корпус ярко засверкал, отражённый от него свет достиг пещеры Каннингема и вызвал слезотечение, когда тот попытался наблюдать за открытием шлюза.

Он был вынужден большую часть времени смотреть по сторонам, лишь изредка бросая взгляд в направлении ослепительного металла, и, как следствие, уделял больше внимания деталям окружения, чем делал бы это в других условиях. В то время это обстоятельство разражало его, но позже Каннингем с благодарностью вспоминал этот момент.