Необычное чувство

Каннингем смотрел и внимательно слушал, как двое наклонились и заглянули под нижний изгиб корпуса, чтобы осмотреть повреждения. Из их переговоров можно было понять, что была обнаружена вмятина длиной около трёх ярдов и шириной в пол ярда, с которой ничего нельзя сделать, а также ряд расположенных радиально трещин в металле вокруг неё. Они представляли собой определённую угрозу для прочности корабля, их следовало заварить по всей длине, прежде чем можно было безопасно взлетать. Малмесон был слишком хорошим инженером, чтобы не понимать этого, Каннинген слышал, как тот разрабатывал план по подведению линий электропередачи наружу для сварщика и поднятие домкратом корпуса для доступа к нижней части трещин. Последняя операция была проведена сразу же с такой эффективностью, которая нисколько не удивила скрытного наблюдателя. В конце концов, он сам нанимал команду.

Каждые несколько минут, к раздражению Каннингема, один из команды внимательно смотрел по окрестностям, и не только с той стороны, с которой они работали, но и ещё делал осмотр вокруг корабля. Даже при низкой гравитации Каннингем не смог бы пересечь отделяюмую его от шлюза полмили за короткое время между этими осмотрами, а даже если бы и мог, его прыгающая фигура в блестящем на солнце скафандре привлекала бы внимание даже если не смотреть в его сторону. И он не мог ничего предпринять, не будучи уверенным в успехе, так как его неэкранированный скафандр за пару минут нагреется до невыносимой температуры, а снять его или охладить можно лишь на борту корабля. В конце концов он решил, что ему остаётся лишь внимательно наблюдать за происходящим, пока шлюз открыт. Нужно было придумать способ, как отвлечь или — что было неприятной альтернативой для цивилизованного человека — вырубить противников на то время, как он проникнет на борт, оставив их снаружи, и обзаведётся оружием или другим аргументом, который позволит восстановить контроль над командой. При этом, подумал он, в оружии врял ли была необходимость: на борту был хороший промежуточный передатчик, если он ещё не уничтожен и не разряжен, он может вызвать помощь и держать свой бывший экипаж снаружи, пока она не подоспеет.

Но для этого, конечно, нужно ещё решить проблему проникновения на борт. Ему нужно было бы осмотреть корабль поближе после захода солнца. Он знал судно, как собственный дом и понимал, что проникнуть внутрь можно только через два основных шлюза перед контрольной рубкой и два аварийных возле кормы, одним из которых он воспользовался, когда бежал с корабля. Все они вполне могут быть закрыты изнутри, и экспромтом он был не в состоянии придумать план проникновения через стандартные входы. Иллюминаторы были слишком малы, чтобы пропустить человека в скафандре, даже если можно было бы разбить стекло, а другого входа в буквальном смысле не было до тех пор, пока корпус оставался нетронутым. Малмесон не говорил бы так охотно о трещинах в корпусе, если бы хоть через одну из них могло бы протиснуться человеческое тело, даже обладающее гибкостью змеи.

Каннингем мысленно пожал плечами и окончательно утвердился в своём решении отправиться на разведку после наступления темноты. Весь день он уделял своё внимание работающим людям и столь же занятым местным формам жизни, которые ползали здесь и там по вокруг его убежища. Он впервые признал, что последних нашёл для себя более интересными.

Он всё ещё надеялся, что одно из крабовидных созданий приблизится у нему достаточно близко для действительно подробного рассмотрения, но долгое время этого не происходило. Однажды одно существо остановилось всего в десятке ярдов и встало «на цыпочках» — его рост вместе со стройными конечностями оказался около фута, а над туловищем ещё раскачивались во всех направлениях два отростка длиной в несколько дюймов, которые заканчивались выпуклостями размером с человеческий глаз. Каннингем подумал, что эти выпуклости выполняют функции глаз, хотя с такого расстояния они выглядели как невыразительные чёрные сферы. Тут антенны вытянулись в его стороны, существо, видимо, обнаружило присутствие постороннего, приняло своё обычное положение и удрало прочь. Каннингем интересовал вопрос, действительно ли существо испугалось его, ведь он был почти уверен, что глаза, приспособленные к дневному свету Денеба, не могут видеть в темноте, тем более он оставался неподвижным, когда существо проводило свой осмотр. Скорее всего, у местных обитателей есть некоторые основания опасаться тёмных мест.