Необыкновеллы

— Нет, ну это уже ни в какие ворота! Сам вызвал, а сам не знает! Я — царь Эдип! Значит, Сфинксу так и передать: мол, перестали праздновать Октябрьскую революцию?

— Так и передайте!

— Ну и придурки! Я не прощаюсь. До скорого!

Раздались гудки отбоя, и связь прервалась. Некоторое время все сидели неподвижно и молча. Потом стали негромко переговариваться:

— Придурки? Какой невоспитанный дух…

— А я хотел котировки ценных бумаг узнать…

— В самом деле — придурки! По-простому ответить нельзя было?

— И что теперь?

— Что-то случиться должно…

— Сфинкс, однако…

На столе потрескивала большая свеча, оплывая. За окном стервенела и выла метель, но ее слышно не было.

— Дух сказал «не прощаюсь». Может, вернется?

— Сейчас! Скорей, ждет к себе.

— Не пугайте…

Метель кидалась на окна и завывала, бессильно кусая стены домов.

— Кто вас тянул за язык, Василий Николаевич?

— А кто предложил этого духа позвать?

— Все согласились…

— Умник ты, Коля, с ответом! Не мог подсмотреть в википедии?

— Смартфон был занят…

Все замолчали надолго. Их тени шатались по стенам — покуда горела свеча.

— Сказал и сказал — что теперь?

— Будем ждать…

На книжной полке, в пыли, чихала и хихикала нечистая сила.

Потом свеча погасла. Вьюга успокоилась. В снежно-лунном сиянии, льющемся из окна, стало видно, что за столом никого нет — будто и не было вовсе! — только тень на стене от когда-то сидевшего тут человека. Снег свободно залетал в комнату и ложился на пол, на книги в шкафу, на полуистлевший лист ватмана на столе и треснувшую тарелку со стрелкой, на недогоревшую когда-то свечу.

Нечистой силы тоже не было. Откуда ей взяться без человека?

Что это за ночь? Что за зима? Неизвестно!

И спросить-то не у кого.

Да и некому…

Как наши дети учатся

В одной области начался небывалый снегопад — такое обильное падение снега, что воздуху и свету не хватило места, и стало трудно и темно дышать. И все побросали свои вещи и заторопились туда, где побольше воздуха и света, и скоро дошли до этого места, то есть, до нас, и всё про снег рассказали и попросили убежища. Но мы подумали, послушали прогноз на завтра, — но все равно отказали всем этим беженцам, поскольку у нас тоже могли ожидаться такие же осадки, не смотря на прогноз.

Мало ли что? А вдруг? Самим дышать нечем!

А эти уселись на нашей площади и все поумирали от голода, потому что не хотели брать то, что мы им давали на дорогу, чтобы они от нас уходили. Сами виноваты: надо было есть, когда дают!

Из-за этого случая все наши дети теперь очень хорошо кушают и быстро растут здоровыми…

А РАНЬШЕ БЫЛИ НЕСЛУХАМИ ЗОЛОТУШНЫМИ И ПИТАЛИСЬ ИЗ РУК ВОН!

Пролог

«В начале было Слово…»

Кто сказал? Неправда! В начале было Ощущение.

Хорошо. Лежу. Или сижу? Или стою? Одним словом — нахожусь. Худая темнота едва способна удерживать крупинки тепла. Больше никаких ощущений. Можно только думать. Не о том, кто я и где я, — этого нет. Причина одна: нет меня самого, и я не могу знать о том, чего еще нет. Я — думаюсь! Я сам — мысль. И я перетекаю, ударяюсь в мелкие камешки ассоциаций, меняю направление.

— Ты признайся, ручеек,

Как найти дорогу смог.

— Я на то и ручеек,

Чтобы не искать дорог.

Хорошо!

В меня впадают другие ручейки-мысли. Я впитываю их, становлюсь больше и сильнее, мне становятся понятны преграды на моем пути, я вижу глубже и шире. Но все равно бегу извивисто и прихотливо, не сосредоточенно. А потом сам впадаю в большую реку! Я купаюсь в ее волнах, беззаботный младенец. Эта река называется «я-человек». Она принимает меня. Я весь — в ней. Но и она — во мне. И мы вместе стремимся к общему устью, за которым — океан по имени Жизнь. Но на свободном нашем пути встают болота, тухлые водохранилища и плотины. И я начинаю опасаться: хватит ли сил, достанет ли терпения? И вдруг предчувствую: достанет! И воспоминание — эта встречная волна океана по имени Жизнь — догадку превращает в уверенность: так уже было!

Я вновь добегу до устья, прикоснусь к океану — и на краткий этот миг увижу весь свой путь разом: от первой капли и песчинки на ее пути до океанского наката. В случайном увижу предопределенное; в очевидном — уродство несомненности; обрету способность извлекать гармонию из хаоса и повергать в прах незыблемые кристаллы аксиом. Я замкну цикл бытия и на краткий этот миг сам стану истиной и… позабуду обо всем!

Так это случалось прежде. Так это будет происходить всегда, когда я-мысль будет изрекаться в я-человеке. Какие-то частички сохранятся в памяти, как эти крупицы тепла в темноте; я чувствую их — но ими не согреться…