Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 2, том 1

На его недоумённый вопрос ответила не сама Марфа, а её сестра:

— Нашу Марфу отец в большой строгости держит, никуда из дому не отпускает, вот только ко мне иногда, по большим праздникам… Достаётся ей сейчас: хозяйство большое, а работница-то главная она…

Эти слова вызвали у Бориса невольное сочувствие к девушке. Он на себе испытал, как много приходится работать дома, когда есть скотина и другое хозяйство.

Он взглянул на Марфу более ласково. Хозяйка заметила этот взгляд и, решив, что дело пошло на лад, сказала:

— А вы, молодые, уже покушали? Что же вам тут с нами, стариками, сидеть? Пойдите прогуляйтесь немного, а то ведь Марфе скоро и домой пора.

Борис немного поколебался, на столе ещё лежали неподсчитанные накладные, но заметив, что Марфа, накинув полушалок, уже направилась к двери, махнул рукой и поднялся вслед за ней.

— Ну, куда же мы пойдём гулять? — не очень приветливо спросил он, оглядываясь кругом.

Не хотелось ему почему-то, чтобы кто-нибудь из соседей видел его с Марфой. Очевидно, не хотелось этого и ей. Она, бросив на него из-под надвинутого на лоб полушалка быстрый настороженный взгляд, махнула рукой по направлению к видневшемуся за водокачкой леску и сказала:

— Туда!

Борис согласно кивнул головой, и они пошли.

Стоял чудесный весенний день. Снега уже почти не было, на обочинах дороги зеленела травка, кое-где уже появились первые одуванчики. На пригорке у возвышенных мест дороги земля совсем высохла, и только в ложбинках да глубоких колеях, выбитых во время осенней и зимней работы, стояли лужи или жидкая грязь.

Борис шёл в своих хоть и старых, но совсем целых сапогах, не обращая внимания на то, что ему иногда приходилось вступать в лужу, а Марфа в своих новеньких козловых полусапожках то и дело вынуждена была останавливаться и просить его о помощи.

Ему приходилось подавать ей руку, помогать перебираться по тоненьким жёрдочкам, а раза два даже и перенести на руках через особенно широкие колдобины.

Они отошли уже от села версты на полторы, и ему такое путешествие надоело, но в это время Марфа свернула с дороги в густое мелколесье, Борис последовал за нею. Пройдя шагов 30, они очутились на красивой маленькой полянке, со всех сторон окружённой кустами орешника, уже начинавшего распускать почки, и потому как бы покрытого зеленоватым пухом. На полянке трава уже была довольно высока, тут, очевидно, снег стаял в первую очередь. В нескольких местах на ней торчали несколько пней старых деревьев, очевидно, лип, как определил Борис.

Марфа, видно, хорошо знала это место и, если сейчас орешник, мелкие берёзки, осинки и липки даже без листьев закрывали её от дороги, то летом её и вообще можно было не найти.

Сев на один из самых больших пеньков, Марфа показала Борису на место рядом с собой. Хотя она и подвинулась, но пень был всё-таки не так широк, чтобы свободно на нём уместиться вдвоём. Боре, чтобы удержаться на пне, пришлось обнять свою спутницу за талию. Она, в свою очередь, обхватила его за шею. Они повернулись друг к другу лицами и, конечно, поцеловались. То ли пиво, выпитое Борисом полчаса назад, то ли чудесный весенний воздух, то ли пьянящее чувство близости молодого женского тела, так, по-видимому, страстно отвечавшего на его поцелуи, то ли всё это вместе взятое подействовало на него, и он загорелся желанием немедленно обладать этой девушкой, не думая ни о каких последствиях, не рассуждая о том, к чему может привести эта связь.

Марфа, более опытная в этих делах, хотя тоже была возбуждена и считала, что привязать к себе будущего жениха можно, только отдавшись ему, всё же вела себя более хладнокровно. Когда действия Бориных рук стали уж чересчур активны, она соскочила с пенька, выскользнула из его объятий и вскочила на ноги. При этом то ли нечаянно, то ли с определённым расчётом, вставая, она сделала так, что Борису стали видны её красивые ноги чуть ли не целиком. От этого вида парень совсем потерял голову. Но когда он вскочил тоже и попытался вновь обнять её, Марфа отбежала на несколько шагов и уже с края полянки сказала:

— Чудак ты, Борис! Ведь сейчас белый день, а ну, как нас увидят? Мало ли, кто сюда может завернуть. Ты что думаешь, только я одна это место знаю? Да и грязно ещё здесь, испачкаемся, юбку новую мне помнёшь, как тогда я по селу пойду? Нет-нет, не сейчас… Приходи вечером к нашему дому, я тебя буду на скамейке ждать, там что-нибудь придумаем. Пойдём отсюда.

Борис поднял свалившуюся у него с плеч тужурку и стоял с растерянным и, вероятно, довольно-таки жалким видом. Его поразило не сопротивление девушки, он, откровенно говоря, не зная Марфы, ожидал ещё большего, а её такой хладнокровный расчёт всех действий. Он начал молча надевать тужурку, а Марфа, тем временем скользнув через кусты, уже шагала по дороге. Увидев догонявшего её парня, она расхохоталась:

— Что, не вышло? — насмешливо крикнула она.

Затем дождавшись, когда он подошёл поближе, уже более тихим голосом сказала: