Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 2, том 1

Так произошло и сейчас. Она увидела, что Борис не в своей тарелке, и, конечно, сразу же попыталась выяснить причину, но сделать это ей не удалось. Фёдор попытался ей помочь, но своим вмешательством только испортил всё дело, начав подтрунивать над ними обоими.

Борис окончательно надулся, сел в угол и, глядя в какую-то книгу, в которой он не видел ни одной строчки, продолжал думать: «Идти или не идти?»

Когда он решал «идти», то сердце его начинало биться, в мозгу возникали соблазнительные картины, где ноги Марфы играли не последнюю роль. Но в следующий момент он решал «не идти».

«К чему может привести эта связь, ведь она девушка? Жениться на дочери кулака совершенно невозможно. Она совсем неумна, да и не люблю я её вовсе! А как без любви взять девушку? Все посчитают, что я её соблазнил… А, может, ей только этого и надо? Нет, идти не стоит!»

В это время другой голос нашёптывал: «Ну, если ты пойдёшь, совсем необязательно, что что-то случится. Может быть, просто посидишь и пойдёшь домой. А если что и будет, ты ведь хвастаться этим свиданием не станешь, а она мало ли что может наболтать? Вон ведь, в Шкотове про него чёрт знает какие сплетни распускают, а всё ведь это враки. Пожалуй, можно и пойти…»

Взглянув в окно и увидев, что уже совсем стемнело, он заторопился. Сославшись на какую-то, якобы недоделанную работу, выбежал из квартиры учительниц и направился к дому Караумовых. И неизвестно, чем бы всё это кончилось, если бы в дело не вмешались его друзья.

Когда Борис так скоропалительно ушёл, притом один — пожалуй, впервые без Феди, тот предположил неладное. Он подумал, что его друг попал в какую-то историю, и очень опасался, что она может кончиться плохо. Многие деревенские парни, особенно из зажиточных, комсу не очень-то жаловали.

Своими опасениями он поделился с Полиной и Харитиной. Последняя уже потеряла надежду назвать Бориса своим поклонником, но дружеские чувства к нему у неё остались. Обсудив вместе происшедшее, они решили, что Федька должен сейчас же пойти вслед за Борисом, нагнать его и выяснить, в чём дело.

Поэтому через несколько минут после ухода Бориса Фёдор Сердеев уже направился за ним. Он понимал, что Борис не двинется к станции через луг, а пойдёт куда-то по главной улице, где как раз и находился дом Караумова. Борис шёл медленно, он всё ещё не был уверен в правильности своего поступка. Фёдор же двигался гораздо быстрее, и вскоре он увидел впереди фигуру друга.

Наконец, Борис подошёл к дому Караумова. Ещё издали он приметил, что на лавочке около ворот сидит кто-то, закутанный в тёмный платок. Им вновь овладела нерешительность и, взглянув на отходящий в сторону станции проулок, он подумал: «Вот дойду до проулка и сверну домой!» Вероятно, он так бы и сделал, если бы, поравнявшись с проулком, не услышал тихий голос:

— Борис, иди скорее, я замёрзла, тебя дожидаясь!

Девушка, закутанная в шаль, поднялась, Борис шагнул навстречу к ней. В ту же минуту он оказался в крепких объятиях Фёдора. Тот неслышно подошёл сзади, и обхватив друга, неузнанный, крепко прижал его к себе.

Девушка ойкнула, сильнее укрылась шалью и юркнула в калитку своего двора.

Борис попытался вырваться из чужих объятий, но это ни к чему не привело. Так они, обнявшись, стояли несколько секунд, показавшихся Борису чуть ли не часами. Он испугался и думал: «Наверно, это кто-нибудь из братьев Марфы нас подследил. Отец бы сразу ударил, — все знали жестокость Караумова-старика, — а братья драться не будут, им надо сплавить сестрицу». Борис немного успокоился и приготовился вступить с напавшим в переговоры, как вдруг объятия разжались, и он увидел перед собой Фёдора.

Возмущению его не было границ. В первые мгновения он даже не нашёл, что и сказать, но затем то, что его так напугал друг, разозлило его до предела:

— Что, так и будешь за мной следить? Что, я тебе отчёт о своих прогулках должен давать?!! Зачем ты за мной бегаешь? Что я, ребёнок, что ли? Или тебя Тинка Сачёк подговорила? Так всё равно она для меня — пустое место. Ну, а если мне девчонка понравилась, что же я с ней на свидание пойти не могу, должен пред вами оправдываться?

— Да подожди, не кипятись ты. Никто тебя за ребёнка не считает, да, наверно, и не детскими делами ты там с Марфуткой Караумовой занимался. А что дурак ты — так это верно!

Этот довольно бурный разговор они продолжали, уже идя по дороге к дому.

— Ну и пусть дурак… Ишь ты, какой умный выискался! Тискаешь свою Полину, ну и тискай, а за мной не присматривай! Я в няньках не нуждаюсь!

— Да постой ты, сперва послушай меня, а потом делай как знаешь, мешать не стану.

Фёдор остановился, достал папиросу, закурил, присел на валявшееся около дороги бревно. Ах, как хотелось закурить и Борису! Но он ведь более полугода уже не курил, с тех пор, как стал вожатым. Он тоже остановился напротив Фёдора и проглотил слюну. Понюхивая дымок, долетавший до него от папиросы, сказал:

— Ну ладно, говори. Только договоримся, что это будет наш первый и последний разговор на эту тему.

— Согласен…