Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 2, том 2

– Ну, а как же с учением? И потом, что это за специальность такая – председатель бюро юных пионеров? Ну а подрастёшь немного, куда же потом-то пойдёшь? Нет, Борис, по-моему, соглашаться не стоит. Да и про меня не забудь: сейчас ты нужен, так на моё прошлое внимания не обращают, ну а потом, может быть, через несколько лет, припомнят тебе его. Да при первой твоей ошибке тебе его обязательно напомнят, – он задумался и несколько минут помолчал. – А, впрочем, думай сам, я тебе мешать не стану. Может быть, эта новая работа тебе более широкую дорогу в жизни откроет, как знать? А сколько там хоть платить-то будут?

Борис смутился. О жаловании он как-то и не подумал. Он знал, что работники райкомов, по рассказам Гришки Герасимова, имеют небольшие оклады, а ведь он в Дальлесе получал уже порядочно. Он видел, что отцу и матери приходится много работать, чтобы свести концы с концами, обеспечивая свою большую семью. За себя он уже второй год платил сам, а иногда давал матери и сверх этого, вот хотя бы и сейчас: получив от стивидора при расставании почти двадцать рублей сверх жалования, выданного в конторе, он дал немного денег маме, и они пришлись очень кстати.

Но тут вмешалась Анна Николаевна:

– По-моему, Борису нужно обязательно соглашаться. Ведь работа с юными пионерами – это та же педагогическая работа, она будет для Бориса как бы практикой, подготовкой к будущей педагогической деятельности. Станет постарше, перейдёт в школу учителем!

Она горячо любила свою профессию и её очень огорчало то, что старший сын не пошёл по её стопам, а занялся каким-то непонятным и неинтересным, с её точки зрения, делом, связанным с разъездами по лесу. А тут – прямая дорога в учителя. Смущало её только одно:

– Ну, а если ты женишься? Как же тогда? Председатель бюро юных пионеров и женатый? Ведь у тебя дело-то, кажется, к этому идёт?

Последние слова матери заставили Бориса покраснеть и он, запинаясь, ответил:

– Ну что ты, мам! Ещё когда я женюсь! Ведь тут дело не во мне только, Кате ещё учиться нужно… А потом, Смага – секретарь райкома, ведь женат, Володька Кочергин тоже, почему же я не смогу?

Таким образом, было решено, что Борис принимает предложение Смаги. Ему хотелось бы, конечно, обязательно посоветоваться ещё с одним человеком, с Катей Пашкевич. Он знал, что её мнение в этом вопросе может стать решающим, но её в селе не было, и неизвестно, когда она вернётся. Идти и разыскивать её где-то в поле он не решался, а ответ нужно было дать не позднее чем завтра. «А, будь что будет!» – решил он.

Утром следующего дня, в 9 часов утра Борис Алёшкин в сопровождении сияющего Манштейна стоял перед Смагой и докладывал о своём согласии принять должность председателя райбюро юных пионеров по Шкотовскому району.

Захар Смага, выслушав Бориса, попросил его подождать, а сам направился к секретарю райкома ВКП(б) товарищу Бовкуну. Вернулся он от него минут через десять и заявил, что Бовкун согласен и что теперь дело только за окончательным оформлением Алёшкина, после чего он сможет приступить к работе. Повернувшись к Манштейну, Смага сказал:

– Ну что же, поезд ещё не ушёл, вы сможете прямо сейчас и ехать.

Борис удивился:

– Куда ехать? Зачем? Ведь я буду работать в райкоме, значит, оформляться здесь нужно?

Но он ничего не успел спросить, потому что Манштейн схватил его за руку и торопливо потащил к выходу. Заметив удивлённый взгляд Бориса, он сказал:

– Пойдём скорее, а то на поезд опоздаем, он вот-вот подойдёт!

– Да куда же, зачем мы должны ехать? – спрашивал Борис, следуя за своим спутником.

– В поезде я тебе всё объясню, скорее, скорее! Видишь, поезд уже стоит.

Когда поезд отошёл от станции, ребята уселись около открытого окошка вагона, Манштейн наконец-таки рассказал, куда и зачем они едут.

Оказалось, что должность председателя бюро юных пионеров в шкотовском райкоме ВЛКСМ, как, впрочем, во многих других, не была предусмотрена штатным расписанием: слишком незначительные средства отпускались на содержание аппарата райкома, а тогда должного значения работе с детьми как-то не придавали. Однако быстрый рост детского коммунистического движения настоятельно требовал такого человека.