Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 3. Том 2

Как раз в этом году правительство СССР приняло весьма строгий закон о прогульщиках, и потому слова начальника цикла вызвали у некоторых слушателей ропот недовольства. Позже Алёшкин узнал от более пожилых врачей, проходивших усовершенствование не один раз, чем было вызвано это недовольство. Они говорили, что занятия в ЦИУ обычно рассматривались как дополнительный отпуск. Большинство слушателей охотно посещали различные клиники, присутствовали на операциях, слушали лекции о новейших достижениях медицины, а кто этого не хотел, гуляли себе по Москве, являясь на так называемые практические занятия от случая к случаю. Никто раньше за дисциплиной особенно не следил, а здесь что-то новенькое! Судя по разговорам, многие из приехавших уже сожалели, что каким-нибудь образом не отвертелись от этих путёвок.

Надо сказать, что ни Алёшкин, ни его друзья по комнате таких мыслей не держали. Единственное, что беспокоило Соколовского и Грегора, это экзамены по топографической анатомии и оперативной хирургии. Они изучали эти дисциплины давно, несколько лет тому назад. В своей практической деятельности как-то не очень ими пользовались, хотя оба и оперировали довольно много. Теперь предстояли экзамены, а срок для повторения этих знаний отводился очень короткий. Борис чувствовал себя более уверенно и только жалел, что не захватил с собой студенческих конспектов, которые он бережно хранил.

Возвращаясь после собрания в общежитие, они зашли в главное здание ЦИУ и в коридоре его увидели вывешенные списки групп и расписание занятий. Оказалось, что цикл разбили на 25 групп по 16 человек. Алёшкин и Соколовский попали в группу № 12, а Грегор в № 10. Таким образом, они оказались во второй половине цикла, и, следовательно, все лекции по топографической анатомии и хирургии должны были слушать вместе. Первая лекция была назначена на завтра с 13 до 16 часов, а с 9 часов утра — практические занятия. Весь учебный день проводился на кафедре ЦИУ, находящейся на Беговой улице.

Ознакомившись с расписанием и списком групп, они обнаружили там же объявление, в котором указывалось, где какая группа должна была собраться этим вечером, чтобы избрать старосту. На собрании 12 группы, по предложению Соколовского, Борис Алёшкин единогласно был избран старостой. Через час- полтора после собрания, в канцелярии общежития всем курсантам выдали стипендию в размере ста рублей. Для Бориса это было большое подспорье.

Со вторника потянулась однообразная и очень напряжённая учебная жизнь. «Старики» возмущались: обстановка на этих курсах совсем не походила на ту, которую они ожидали увидеть, её никак нельзя было назвать «дополнительным отпуском». Та половина слушателей цикла, в которой занимался Борис, работала так: каждый день с 9 и до 14 часов курсанты были на практических занятиях, изучая на трупах участки тела и органы, с 14 до 15 часов — перерыв на обед, с 15 до 16 часов повторяли практический материал с ассистентами, а с 16 до 19 часов слушали лекции профессора Огнева. Через неделю обе половины цикла менялись временем. На многих практических занятиях, кроме ассистентов, присутствовал и сам профессор. Уже на третий день вместо трупов курсантам были выделены собачки. Обычно на одну собаку приходилось 4–6 слушателей, и ей одновременно делалось несколько операций.

Профессор Огнев, как-то подойдя к группе, в которой работали Алёшкин и Соколовский, посмотрел на объект их работы, на их действия и, оставшись удовлетворённым тем, что увидел, всё-таки спросил:

— Та-ак-с, значит, у собачки открытый перелом левого бедра, рваная рана правой скулы и прободная рана желудка. Что же вы решили, коллеги?

Ответил ему Борис, который каким-то образом стал как бы руководителем этой маленькой группы. Ответил довольно толково, обстоятельно и хорошо обосновал начатые ими действия. Видимо, профессору ответ понравился, потому что он усмехнулся и заметил:

— Ну, что же, хорошо, продолжайте работу, но помните, что после ваших манипуляций собачка должна прожить не менее недели. Умрёт раньше, получите «неуд». Да, не забудьте также и про то, что собачки очень чувствительны к эфирному наркозу.

Профессор отошёл, а Борис и Николай убедились, что пёс уже спит, благодаря стараниям женщины-врача. Впоследствии они узнали, что эта врач приехала из Якутии и никогда в жизни до этого не была в Москве. Она потом не раз пользовалась услугами их как проводников, чтобы посмотреть те или иные достопримечательности столицы. В деньгах она не стеснялась, и оба приятеля сопровождали её довольно охотно, хотя из-за чрезвычайной перегрузки занятиями это происходило редко.