Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 4. Том 1

Женщина села недалеко от Бориса и стала шевелить прутиком прошлогодние листья. Перов уехал в Ленинград на машине, нагруженной химпакетами, а её оставил за старшую во взводе. На самом деле никто Таю старшей не считал, да она и не сумела бы с этим справиться. Она была рада, что как-то невольно командование взводом взял на себя старшина сверхсрочной службы Емельянов, зачисленный на должность помкомвзвода. Это был сухопарый, жилистый, сильный человек, со светлыми волосами и выгоревшими бровями. Он понимал, как тяжело Таисии Никифоровне, единственной женщине во взводе, и заботился о ней. Посмотрев на Таю, Борис заметил её задумчивость и какое-то испуганное выражение лица. Он приподнялся на локте, и повернувшись к ней, спросил:

— Тая, вы что? Что-нибудь случилось?

Она ничего не ответила, а, закрыв лицо руками, вдруг расплакалась. Борис привстал, удивленно посмотрел на неё и снова спросил:

— Да, что случилось-то? Не плачь, — невольно перешел он на «ты». — Расскажи, что-нибудь потеряла?

Тая помотала отрицательно головой и ещё сильнее заплакала. Прошло несколько минут, пока она, наконец, немного успокоилась и смогла довольно сбивчиво рассказать, в чём дело. Оказывается, ещё с Нальчика Перов не переставал проявлять к ней повышенное внимание, а теперь, когда ему удалось пополнить свои запасы спиртного, его «ухаживания» стали более настойчивыми, и в последний день пребывания в совхозе Груздево он ночью даже залез к Тае в палатку. Ей пришлось убежать и, коротая ночь, сидеть рядом с дневальным. Тая боялась, что, как только они опять окажутся в лесу, домогания Перова станут ещё более нахальными и решительными. Особенно обидело и оскорбило её то, что в ответ на её возмущения действиями Виктора Ивановича он бросил ей такую фразу:

— А кто за тебя хлопотал? Благодаря кому ты в медсанбате осталась? Ты что думаешь, это так делается, даром?

Услыхав это, Борис возмутился до глубины души, он совсем не ожидал такой низости Перова. «Очевидно, тут сыграла роль водка», — подумал он, но Тае пока ничего не сказал.

Второй причиной расстройства этой женщины было то, что она совершенно ничего не понимала в химзащите, а ведь её назначили командиром этого отделения, и ей предстояло им руководить. Те скудные знания, которые по этой теме год назад она получила в институте, были настолько малы, что о них даже и говорить не стоило.

— Вот, Борис Яковлевич, вы единственный в медсанбате, кого я знаю уже много лет, поэтому я и решила всё вам выложить. Просто не представляю, как буду служить дальше!

— Ну, не плачь, что-нибудь придумаем, — успокаивал её Борис.

Он погладил Таю по голове, которую она положила ему на грудь, и поцеловал в лоб.

Собственно, пока ему в голову ничего не приходило. Алёшкин злился на Перова, готов был избить его, но выхода из создавшегося положения не видел.

В это время к ним подошёл командир медроты Сангородский. Увидев заплаканное лицо Таи, он повернулся к Борису:

— Вы что, товарищ Алёшкин, обидели свою однокурсницу? В чём дело?

И Борис решился. Ему показалось, что это единственный человек, которому стоило бы рассказать о переживаниях Таи.

— Лев Давыдович, понимаете, Таисию Никифоровну…

В этот момент Тая дотронулась до рукава Алёшкина:

— Борис Яковлевич, пожалуйста, не надо!

— Нет уж, теперь я всё расскажу, надо с этим покончить. Так вот, Виктор Иванович Перов ведёт себя по отношению к Тае недопустимо. Мало того, что он нахально пристаёт к ней, так ещё и угрожает. Она не знает, что делать, хочет пожаловаться командиру медсанбата, да ведь его не поймаешь.

Сангородский усмехнулся:

— Да, он у нас неуловим, да и толку мало будет, они с Перовым, кажется, хорошо спились, то есть, простите, я хотел сказать, спелись. Тут надо что-то другое придумать. Давайте сделаем так. Вы пока, Таисия Никифоровна, переселяйтесь к моим женщинам-врачам, будете жить все вместе, там уж Перов вас не достанет. В отношении работы я посоветуюсь с политруком Клименко, а пока успокойтесь, слёз ещё много проливать придётся, поберегите их.

Пожалуй, это был самый разумный совет, и Тая ему подчинилась. Лев Давыдович приподнялся и собрался уходить, затем нерешительно посмотрел на молодых людей и, видимо, собравшись с духом, вдруг сказал:

— А знаете что, ведь мы ваш секрет разгадали!

— Какой секрет? — недоумевающе спросил Борис.

— Да ладно, чего уж там, признавайтесь! Ведь уже многим известно, что вы муж и жена!

— Что-о-о? — одновременно воскликнули Борис и Тая, глядя на Сангородского удивлёнными и даже возмущёнными глазами. От такого заявления они поначалу даже не в состоянии были произнести что-либо ещё.

Первым опомнился Борис:

— Лев Давыдович, расскажите, пожалуйста, кто же распространяет про нас такие слухи? Откуда они взялись? Ведь мы оба семейные люди: у меня жена и трое дочерей, у Таи муж. Мы с ней действительно учились в одном институте и на одном курсе, действительно знаем друг друга уже больше пяти лет, но это не даёт повода к грязным сплетням. Мы общаемся больше, чем с другими в медсанбате, и это естественно. Кому же понадобилось так чернить наши отношения? — он смущённо умолк.