Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 4. Том 2

— Ну, вот и замечательно! Значит так, Борис Яковлевич, в течение трёх дней мы «очистим» медсанбат, ещё два дня на подготовку… Наверно, как раз к тому времени произойдёт смена частей на фронте. Так что, товарищ Пронин, доложите комдиву, что через пять дней он может отправлять в медсанбат первую партию отдыхающих. А вам, товарищ капитан, — сказал Скляров, обращаясь к Фёдорову, — надо связаться с политотделами дивизии и армии и обеспечить хорошую культурную программу отдыхающим. Да, товарищ Алёшкин, на вас ляжет ещё и вторая задача. Новое соединение занимает место 65-й дивизии временно, развёртывать свой медсанбат оно не будет, да он у них ещё полностью и не укомплектован, поэтому раненые из этого соединения будут поступать к вам, придётся их обрабатывать. По-видимому, их будет мало, операционный блок справится без труда. Одной палатки под госпитальную вам хватит. Эвакуировать мы будем бесперебойно. Вот и всё! Ну, товарищ Брюлин, нам пора, мы хотели ещё в 51-й медсанбат заехать, а уже темнеть начинает… Спасибо за угощение! Да прицепляйте скорее вторые шпалы, — пошутил Николай Васильевич, пожимая на прощание руки Бориса и Пронина.

Проводив начсанарма и обсудив с Прониным, Фёдоровым и остальными своими помощниками план быстрейшего приспособления батальона для выполнения новой задачи, Борис, наконец, остался один. Было уже совсем темно. Игнатьич унёс посуду на кухню и, как это часто бывало, там и задержался. Лишь Джек лежал у ног сидевшего за столом Алёшкина и, положив голову на лапы, преданно смотрел на своего хозяина.

Вдруг он поднял голову, навострил уши и повернул морду в сторону комнатки Игнатьича. Борис ещё ничего не слышал, а его верный страж уже учуял, что к домику подходит хорошо знакомый ему человек. Лишь приоткрылась дверь с улицы в комнату Игнатьича, как Джек поднялся и ласково замахал хвостом. Вошла Катя. Она быстрыми, почти неслышными шагами приблизилась к Борису, крепко обняла его шею и, горячо поцеловав, прошептала:

— Поздравляю тебя, мой любимый! Я к тебе, не прогонишь?

Тот обнял маленькую женщину… Джек из скромности ушёл в отделение Игнатьича и улёгся на свою подстилку у двери. Теперь в домик не смог бы зайти ни один посторонний человек. Не будем и мы мешать этим двум людям. Сейчас они счастливы, хотя и не совсем законно…

* * *

Начиная со следующего дня, все медсанбатовцы принялись готовиться к выполнению новой, пока ещё очень необычной для них задачи. Врачи определяли, сколько раненых можно эвакуировать в тыловые госпитали — да, именно в тыловые, ведь медсанбат, по существу, выполнял функции полевого госпиталя, и находившимся в нём раненым в большинстве своём в армейских госпиталях делать было нечего. Их следовало эвакуировать для серьёзного долечивания.

Как всегда, не обошлось без конфликтов: многие раненые ни за что не хотели уезжать за пределы армии, надеясь по выздоровлении вернуться в свою часть. Вот и приходилось и комроты Сковороде, и комбату Алёшкину без конца улаживать эти конфликты, и довольно часто уступать раненым, переводя их в таком случае в команду выздоравливающих.

Начхоз Прохоров, побывав в штабе армии, договорился с начальником тыла дивизии о получении с армейских складов значительной партии белья и обмундирования, чтобы выдать его отдыхающим сразу после санобработки. Сумели они раздобыть и несколько сот комплектов нового постельного белья. Конечно, одновременно пополнили и продовольственные запасы батальона. Замполит Фёдоров, при помощи начальника политотдела дивизии Лурье, добился на время пребывания отдыхающих прикомандирования к медсанбату кинопередвижки и отделений полевой почты.

Санитары, дружинницы и медсёстры целыми днями благоустраивали территорию, расчищая от снега аккуратные дорожки между палатками и домиками, приводили в порядок помещения, отведённые под столовую и клуб, украсили его гирляндами из еловых веток.

К каждой палатке, предназначенной для отдыхающих, как и к фанерному дому, прикрепили специальную бригаду из медсестры, дружинницы и двух санитаров. Они занялись внутренним убранством помещений, развешивая марлевые занавески, покрашенные красным стрептоцидом или метиленовой синькой, и устраивая самодельные абажуры у лампочек. На стенах укрепили портреты Сталина и лозунги. Кроме того, санитары заготавливали необходимое топливо.

Скуратов и старшина Бодров с группой бойцов из команды выздоравливающих улучшали маскировку помещений, заменяя высохшие ветки более свежими и раскрашивая мелом части домиков и палаток, которые нельзя было спрятать под ветками.

Между тем сортировка, операционно-перевязочный взвод и часть госпитального продолжали оказывать необходимую помощь раненым, прибывавшим с передовой. К счастью, их поступало очень немного.