Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 5. Том 1

Игнатьичу и так спиртного доставалось порядочно. Борис очень редко использовал положенные сто грамм, Шуйская тоже не пила, а Игнатьич исправно получал за всех троих, да тут ещё и четвёртая выигранная добавилась, вот старик и стал почти каждый день не в себе.

Понимая, что Игнатьича сейчас руганью или какими-нибудь увещеваниями не успокоишь, Алёшкин решил подождать до утра и серьёзно поговорить с ним до того, как тот успеет приложиться. А пока только сказал:

— Да он не даром, он нам вместо Сильвы приёмник оставил. Сходи принеси.

Игнатьич немедленно отправился в ту полуземлянку, где жил Тынчеров, и через несколько минут новенький, чёрный, самой последней модели приёмник, питающийся от автомобильного аккумулятора, стоял под столом Бориса. Электрик Котов укрепил антенну на высокой сосне, и с этих пор по поручению Павловского кто-либо из комсомольцев или партийцев ежедневно во время передачи сводок Совинформбюро сидел около приёмника и записывал известия, которые сейчас же распространялись по всему госпиталю. Ранее эти известия поступали в госпиталь на второй или третий день. Борис же иногда слушал передачи и немецкого радио, которое вынуждено было признавать поражение войск фюрера, и, ссылаясь на создавшиеся трудности, укорачивать линию фронта. Вскоре, благодаря приёмнику, госпиталь был обрадован вестью об открытии второго фронта — о высадке англичан и американцев на берегах Франции.

Глава одиннадцатая

Дней через пять после отъезда Тынчерова в госпиталь неожиданно приехал начсанарм. Обойдя с Борисом все его владения, одобрив существовавший в них порядок и согласившись пообедать, Скляров во время обеда сказал:

— Знаешь, Борис Яковлевич (в домашней обстановке они называли друг друга по имени-отчеству), твой госпиталь командующему понравился, и у меня есть к тебе деликатное поручение. Ты помнишь, конечно, что на совещании говорил начальник политотдела, вот мы и начали эти бестолковые «разводы». Ты их на себе испытал, я Шурочку с должности своего секретаря в канцелярию одного эвакогоспиталя перевёл, и теперь то она ко мне, то я к ней езжу. Времени тратим больше, а развод-то не состоялся. Так вот, у командующего армией Старкова тоже есть подруга, до сих пор она работала не то писарем, не то телефонисткой в каком-то отделе штаба. Теперь он её держать там считает неудобным, вот и просит тебя принять эту женщину, Марию Юрьевну Чекунову, к себе в госпиталь на какую-нибудь должность. Она в прошлом учительница, имеет высшее образование, думаю, что дружинницей вполне справится — женщина она молодая, сильная. Будет только одно неудобство: надо ей отдельное жильё сообразить, ведь командующий к ней иногда в гости приезжать будет.

Внутренне Борис усмехнулся: «Ну уж, если генерал, как командующий, человек уже пожилой, и тот себе подружку завёл, то нам-то и сам Бог велел», — довольно цинично подумал он. Но в то же время и забеспокоился: «А что, если эта подруга будет такой же, как подруга Зубова, живущая у Неустроева? С ней хлопот не оберёшься». Он сказал:

— Ну, зачем же дружинницей, грамотного человека мы и к другому делу приспособим. У меня должность одной лаборантки свободна, вот мы её и назначим. Около лаборатории ей и домик построим. Лаборатория эта в стороне стоит. Правда, должность эта офицерская.

— Вот и хорошо, а насчёт звания не беспокойся, она младший лейтенант интендантской службы. Завтра или послезавтра её привезут.

— Лучше послезавтра. Мы пока домик построим, чтобы ей сразу в него поселиться.

— Договорились.

Проводив начсанарма, Борис вызвал к себе Захарова, объяснил ему суть дела и просил организовать постройку домика в самом срочном порядке.

— Теперь для нас, когда я подружился с сапёрами, это труда не составляет, — ответил тот.

И действительно, к вечеру следующего дня, шагах в двадцати от лаборатории, глубже к лесу, уже стоял маленький домик, состоящий из двух комнат.

В этот же вечер к Борису прибежал взволнованный Добин, дежуривший в этот день по госпиталю:

— Товарищ майор, у нашего шлагбаума машина командующего стоит. Я предлагал внутрь проехать, но адъютант вышел и сказал, чтобы я срочно доложил о приезде машины вам. Что такое случилось? Наверно, передислоцироваться будем?

— Успокойтесь, товарищ Добин, о передислокации начсанарм бы сначала мне по телефону позвонил. Ступайте к шлагбауму, скажите, что я сейчас тоже подойду.

Само собой разумеется, что, по просьбе Склярова, в госпитале никто не знал, какую гостью ждал Алёшкин. Даже Захаров, и тот только о чём-то догадывался.

Когда Борис подошёл к шлагбауму, перегораживающему дорогу в госпиталь, то около часового он увидел двух человек. Одного он знал, это был капитан Волков, адъютант командующего, с ним была женщина, на вид не более тридцати лет. Она была одета в хорошо пригнанное военное платье защитного цвета. Такие платья пока ещё встречались редко, большинство военнослужащих-женщин носили гимнастёрки цвета хаки и тёмно-синие юбки. На голове у неё был, как у всех женщин, имеющих звание среднего комсостава, синий берет.