Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 5. Том 2

Потянулись томительные дни ожидания прибытия госпиталя № 1818 и решения участи госпиталя № 27. В глубине души многие, в том числе и Борис, надеялись, что госпиталь будет расформирован. Между прочим, по этому поводу у Бориса с Шуйской состоялся разговор. Как-то вечером Борис сказал:

— Катя, война закончилась, мы уцелели. Может быть, скоро наш госпиталь расформируют, и мы поедем по домам. Я, конечно, вернусь к семье.

Та посмотрела на него, затем медленно произнесла:

— Я от своих слов не отказываюсь. Я обещала не отнимать тебя от семьи, и я это слово сдержу. Но пока-то мы ещё не демобилизуемся, и я хочу остаться возле тебя.

Борис опять смалодушничал. Он ответил:

— Ну что же, оставайся…

5 июля 1945 года исполнялась четвёртая годовщина существования госпиталя № 27. Этот день всегда отмечался торжественным собранием, праздничным обедом или ужином. Решено было и сейчас его отметить, тем более что лучшего места для этого торжества, чем здание санатория с его просторным залом-столовой, где имелась даже маленькая эстрада, было трудно и придумать. Замполит Павловский и комсомольцы уже несколько дней готовили программу самодеятельности. Захаров и Гольдберг подготовили торжественный ужин. Последние дни они только боялись, чтобы не прибыл сменяющий их госпиталь и не расстроил праздник. Однако всех успокоила Семёнова:

— Наши не очень-то торопятся переезжать. Своего транспорта у нас нет, а у сануправления с транспортом тоже туго. Да и раненых, имеющихся в госпитале, куда-то надо развести. На всё это понадобится время. Пока эти вопросы утрясут, да свернут имущество, пройдёт недели две, не меньше, так что празднуйте спокойно.

Между прочим, Алёшкин, Павловский и Захаров удивлялись такой медлительности. Они привыкли передислоцироваться в те же сутки, как поступал приказ, в крайнем случае, к концу следующих. А тут, имея около сотни раненых, будут копаться две недели, да и ехать-то всего 75 километров! Пожалуй, только теперь они поняли, почему им так часто приходилось затыкать разные дыры в санобслуживании фронта. Фронтовые эвакогоспитали оказались слишком малоподвижными единицами.

Вечер 5 июля 1945 года прошёл празднично. После торжественного собрания, на котором замполит Павловский сделал доклад об истории госпиталя и перечислил наиболее отличившихся, награждённых правительственными наградами сотрудников, состоялся концерт самодеятельности. На вечер пригласили работников соседнего госпиталя (он расположился в здании бывшего санатория имени Кайзера Вильгельма), военного коменданта железнодорожной станции, бургомистра города. Последний привёл с собой маленький эстрадный оркестр, под музыку которого молодёжь пела и танцевала.

Медсестра Мертенцева исполняла новую песню «В лесу прифронтовом», текст и ноты которой были напечатаны во фронтовой газете. Её госпиталь получал теперь регулярно. Впрочем, вся почта теперь приходила во время, и переписка Бориса с женой приобрела систематический характер. В своих письмах Катя по-прежнему писала, что у неё всё хорошо, все они здоровы и никаких лишений не испытывают. Мы знаем, что на самом-то деле всё было не так уж хорошо, и этими известиями она хотела только успокоить мужа. Но он, оторвавшись от семьи, не мог себе представить того положения, в котором она на самом деле находилась, верил Катиным письмам. Не понимая реальной стоимости денег, которая была в это время в стране, считал, что его семья действительно ни в чём не нуждается.

Но вот, наконец, прибыла большая колонна автомашин с имуществом госпиталя № 1818. Начальник его, желчный, худой и высокий старик, подполковник медслужбы, после знакомства с Борисом обошёл все помещения, осмотрел окрестности санатория и, в противоположность Семёновой, остался очень недоволен, его не устраивало буквально всё. Но самым главным, очевидно, было то, что его госпиталь и его самого опять загнали «в какую-то дыру, из которой скоро не выберешься». После нескольких часов общения с ним Борис только и думал, как бы поскорее расстаться.

Акты о сдаче помещения и имевшегося инвентаря были уже давно приготовлены и, к удивлению Бориса, ожидавшего всяких придирок, Жалевич (фамилия начальника эвакогоспиталя № 1818) подписал их без каких-либо разговоров. Можно было уезжать. Борис отдал команду об окончательной погрузке.

Глава десятая

Мы уже говорили, что эвакогоспиталь № 1818, как и большинство других эвакогоспиталей, своего транспорта почти не имел. Кроме старенькой легковушки, в его распоряжении находились две полуторки для доставки продуктов, медикаментов и других хозяйственных целей, а багажа имелось много, поэтому для его передислокации выделялся специальный автобат. Так было и в этот раз.