Необыкновенные приключения Синего человека

Боцман, сияющий, радостный, бросил ружье, со звоном брякнувшее о землю, и кинулся в объятия к другу.

— Капитан!.. Черт вас возьми, капитан!.. Месье Феликс спасся, вот и вы теперь с нами.

— Я, я, мой дорогой, собственной персоной.

— С неба вы, что ли, свалились? А каков у нас юнга! Дай-ка расцелую тебя! Представляете, капитан, если бы не он, мы крепко засели бы на мели.

— Да, да! Мне все известно.

Пока Беник не переставая говорил, его напарник скромно стоял в стороне, ожидая, когда его представят.

— Это Жан-Мари, капитан, мой матрос.

— И мой, — отвечал Анрийон, энергично пожимая руку Кервену. — Можешь во всем рассчитывать на меня.

— К вашим услугам, капитан, — отозвался бретонец.

— Итак, дети мои, — продолжал Анрийон, — если уж вам удалось выбраться оттуда, надо сделать все, чтобы вы не попали обратно.

— Это точно! — в один голос отозвались оба моряка.

— Могу предложить местечко, где никто не будет вас искать.

— Вы, капитан, человек слова. Если сказали, значит, сделаете непременно. Доказательством служит хотя бы то, что вы с нами. Право, с луны вы, что ли, свалились? Я так волнуюсь, как никогда. Слово моряка!

— Будет, дружище. Пожалуй, пора кончать разговоры и сниматься с якоря!

Капитан направился к набережной, трое друзей последовали за ним. Подойдя к воде, он сказал:

— Надо избавиться от твоего ружья.

— Ума не приложу, что с ним делать.

— Выкинь в воду! И кивер, и ранец, и патронташ…

— Все выкидывать?

— Абсолютно! И ты тоже, Жан-Мари, снимай куртку.

— Есть!

Матросы остались в одних рубашках, и теперь ничто не выдавало в них беглецов.

Капитан поискал что-то в темноте и вскоре нашел веревку от привязанной у мола лодки. На дне ее спали три перевозчика, курсирующие от берега к стоявшим на рейде судам.

Анрийон разбудил их, шепнул что-то по-испански и подозвал спутников. Те, ни слова не говоря, сели в лодку, подняли парус, и суденышко заскользило по водной глади в сторону лимана[298] Плата.

Спустя час показались пришвартованные суда. Парус спустили и пошли на веслах. По тому, как капитан лавировал[299] и выбирал путь, было видно, что здешние места ему знакомы. Лодка приближалась к огромному кораблю, легко покачивавшемуся на волнах.

— Эй! На борту! — закричал капитан, сложив ладони рупором.

— Кто здесь? — отозвался охрипший голос.

— Это ты, Геноле?

— Я, капитан!

— Что новенького?

— Ничего, капитан!

— Прекрасно, мой мальчик! Я привез людей. А ну-ка, Ивон, забирайся на палубу по канату.

Юнга моментально оказался наверху.

— Теперь ты, Жан-Мари.

По тому, с какой легкостью и ловкостью бывший сержант преодолел препятствие, было видно, что он не потерял матросских навыков.

Следующей была очередь Беника. Вслед за ним, щедро отблагодарив владельца лодки, поднялся и сам капитан.

— Дети мои! Вы у меня на судне, следовательно, считайте, у себя дома. Ты, Беник, по-прежнему будешь боцманом. Ты, Ивон, теперь матрос. Ну, а для тебя, Жан-Мари, думаю, не слишком обременительна будет роль обыкновенного пассажира.

— Я? Пассажир?! Это я-то, бывалый канонир?..[300]

— Канонир? Браво! В таком случае тебе найдется работенка. Обещаю. Зайди ко мне в каюту, нам есть о чем поговорить. Вы, должно быть, умираете с голоду. Надо как следует поужинать, а на десерт[301] — табак и ликер.

За столом прислуживал незнакомый юнга. Он очень гордился своим положением.

Беглецы так наворачивали, что непонятно было, куда все вмещается. Можно было подумать, у них резиновые желудки.

Как только утолили голод, капитан отослал юнгу, закрыл дверь, откупорил бутылку вина, закурил трубку и сказал:

— Ну что ж! Поговорим! Ивон поведал мне обо всех ваших приключениях до того момента, как вы совершили побег. Теперь моя очередь. Начну с того проклятого дня, когда «Дорада», на свое несчастье, прибыла в Марахао. Помнишь, Ивон, и ты тоже, Беник, как нас захватили англичане и оставили на борту патруль? Что стало с теми бравыми ребятами, тоже, наверное, не забыли.

— Вы имеете в виду, капитан, как я напоил этих патрульных, чтобы взять для вас одежду их командира?

— Пьяницы всегда попадают в дурацкое положение, — серьезно вставил Жан-Мари. У него на этот счет, кажется, имелось категоричное мнение.

— Короче, — продолжал Анрийон, улыбаясь, — эти негодяи, едва только оказались на берегу, не придумали ничего лучше, как подвести нас под виселицу. Но в Бразилии суд не так скор, как в Англии. Тебе-то это известно, Беник!

— Так точно, капитан! Я знаю, что вам удалось выкрутиться и не оказаться под судом в качестве работорговца. Но чем кончилась история с бумагами «Дорады»?

— Меня обязали заплатить огромный штраф, и как можно скорее. В это время вы с Ивоном уже сбежали. Кстати, куда?

— На шахты Диаманты. Там мы и нашли месье Феликса. Он был абсолютно синий, его за деньги показывали в балагане. Сами посудите: разве могли мы оставить его в таком состоянии?

— Так вот, — продолжал капитан, — я уплатил штраф, команду отпустили. «Дорада» вновь была моей. Все это время чернокожие оставались на борту. Им давали еду из наших запасов.

— Бедняги! — посочувствовал Беник.