Необжитые пространства. Том 1. Проселки

Сознанье словно мзга окутала,
И оттого тепло душе.
Дорога, вздыбленная круто,
Тобою пройдена уже
До метра и до сантиметра,
Неловко двинешь вдруг стопой —
Подхватит чужестранный ветер
И унесет за луг сырой
В невидаль, где одни просторы
Колеблются на облаках,
Пред ними маленькие горы
Видны отчетливо в снегах.
И вот тогда, расставшись с зыбкой,
Дрожливо-маетной, как сон,
Кровосаднящею улыбкой
Смертельно будешь поражен.

«Модно нынче называться гомиком…»

Модно нынче называться гомиком,
Анашу курить и коноплю,
Прохлаждаться принародно голым,
Говорить: «Россию не люблю!»

Возражать? Искать иные выходы?

И сквозь щель пройти – сломать ребро?
Не извлечь в потугах малой выгоды,
Обтрепалось русское добро,

Обмаралось, ликом посмурнело

И не исцелить живой водой?
Лебединую Русь песню спела,
Перестала быть она святой?

«Я в самом центре жил всю жизнь…»

Я в самом центре жил всю жизнь,
А центр этот – степь да рощи,
Застенчивые васильки во ржи
И дремлющая на угоре лошадь.
Совсем не пахнет тут Москвой
И, говоря к тому, Царицыном.
Окрест музыки никакой,
Ни Глазунова, ни Солженицына.
А до небес, до сизых дол
Земного царства колебание.
Я величальней не нашел,
Витает дух былых преданий.
Душой вникаю… Я во всем,
Услышу все и все увижу:
Животворящий водоем,
На глади отблеск солнца рыжий.
А лошадь зануздал казак,
Охлюпкой поскакал куда-то
Через леваду и овраг —
И без нужды, и без возврата.

Это сынишки душа

Ей в поссовете сказали,
Чтобы спилила вязок,
Здесь, мол (они указали
вверх), электрический ток.
Баба вздохнула:
                    «Ох, жалко,
Жалко по многим статьям.
Ведь он живой,
                   он – не палка
И не халям-балям!
Сын посадил перед службой,
Вскоре геройски погиб».
С деревом больше чем дружба
Длилась… Услышит вдруг скрип
Там, за оконною рамой,
Тотчас бежит:
                «Ну чего,
Миленький?
             Вот твоя мама,
Я упасу от всего!»
В зиму соломою кутала
Ствол. А уж летней порой
Все поливала, не мутною,
А родниковой водой,
Из-под обрыва носила,
Грыжу платком притянув,
Тихо молитву творила:
«Нас не оставь,
                   Святый Дух!
Нет у меня никогошеньки
По свету ближе родни».
Пел соловей на кокошнике
Ноченьки все и все дни.
И догадалась болезная:
Это сынишки душа,
Неосторожно не лезла,
Хлебушка только кроша.
Все шло и мирно и ладно,
Что же еще пожелать?!
…Срублен вязок.
                      Горек ладан.
Плачет несчастная мать.
Что она может поделать
С властью, извечно крутой?
Щуплое трусится тело.
Воет горюн-домовой…

«С рожденья… и потом извечно…»