Необжитые пространства. Том 2. Позаранник

Уже скупее трачу время жизни
На сон, безделье, встречи «просто так».
Над головой все ниже тучи виснут,
Все беспросветнее студеный мрак.
Как обречение, как наваждение,
Не ускользнуть, сторонкой не уйти.
Но теплится в моей душе свечение,
Знать, не собьюсь я с вещего пути.
Деяния судьбы – то воля Господа,
Ничто тут ни прибавить, ни отнять
И нету места подлости и косности,
А некая сокрыта благодать.
И сам я обнаруживаю всуе
То веянье – ему названья нет,
О нем не разглагольствуют, не судят,
Нe существует на него запрет.
Она без принуждения, сердечно,
Молитва, зарождается светясь,
Животворящую распространяя власть.
Склонилась надо мною Матерь-Вечность.

«Как утереться рукавом…»

Как утереться рукавом?..
Без проблеска предлогов разных
Я отстраняюсь от соблазнов
Мной неосознанным рывком
Инстинкта. Ветерок всплеснулся,
То ль превратился в тень, то ль в свет.
Я встрепенулся, оглянулся,
Но рядом никого уж нет.
Идя обочиной одною,
Другую я не замечал,
Прощался с кем, их не встречал.
И Бога звал слепой рукою.

«Были ангелами…»

Были ангелами,
                    стали злодеями
Брат Василий, Полина сестра.
Что утрачено?
               Что содеяно?
Наступила прозренья пора.
Как мне жаль,
                как мне больно и грустно,
Птицей раненой плачет душа.
Мы расстались совсем не по-русски,
Разделила нежданно межа.
И ее обойти невозможно,
Перепрыгнуть тем паче, она
Глубока – глянешь, вскрикнешь:
                                               «О Боже!»,
Как могила, черна, холодна.
Видно, вами задумано было
Преподать мне коварный урок,
Чтобы стужей наполнились жилы,
Превратилось чтоб сердце в комок
Мертвый, к белому свету бесчувственный,
К облакам и траве по весне,
Что являлось поэзией, чудом…
Но о том говорить бы не мне!
Родились вы в цветенье и оттепель…
Оттого этот стих неуклюж…
Унесу ваши бредни неловкие
К Богу (ждать уж осталось чуть-чуть!),
Пусть рассудит на облачной бровке,
Пусть укажет нам праведный путь.

Под Крестом, обнимающим небо

Безнадежность не в сказках придумана,
Не за чадным стаканом вина,
Она рядом – стою, как под дулом,
И уже никакая цена
Тем остаткам истаявшей жизни.
Да какой ныне торг затевать?!
Мне понятнее кладбище, ближе,
Где мне скоро лежать, почивать
Под Крестом, обнимающим небо
И зовущим любить все вокруг,
Что со мной спотыкалось и крепло,
Как на пожне с каменьями плуг.
Это чувство я понял, услышал
Так объемно… иного уж нет!
Оно хмеля кровавого тише,
Его пепельный сумерек свет
Я воспринял, как сущую данность,
Я ладони свои осмотрел,
Как уже отдаленную странность,
Как невнятный, туманный удел.
И исходная выпадет доля,
Не отвергнуть ее сгоряча —
Нет, не будет мне тягостно, больно,
Как меж пальцев зажжется свеча.