Неочевидные способы сказать «люблю» (ЛП)

Гермиона, однако, явно хорошо проводит время. Во время праздничного ужина она радостно щебечет с коллегами, совершенно игнорируя недовольство на лице Северуса. Мантия бледно-золотого цвета выгодно подчеркивает ее достоинства, — точно богиня солнца или сказочная принцесса, одетая в сотканный из самих солнечных лучей наряд. Сегодня ее лицо обрамляют не кропотливо выпрямленные зельями локоны, а копна кудрей во всем своем великолепии. Теперь, спустя более пяти лет с окончания войны, от ее нездоровой угловатости не осталось и следа. Северус с удовольствием отмечает, как платье очерчивает ее налитые бедра и грудь, подчёркивает невероятно тонкую талию… Все, что ему остается, это неодобрительно коситься на ее обтягивающий наряд по пути из его комнат в зал.

Когда трапеза подходит к концу и Большой зал освобождают для танцев, Северус становится еще мрачнее. Он видит, как Гермиона смотрит на него в нерешительном предвкушении. Однако он лишь хмурит брови и уходит к дальней стене — лучшее место, чтобы наблюдать за залом и не танцевать.

Из своего укрытия он видит, как Невилл Лонгботтом галантно протягивает Гермионе руку, приглашая на танец. Очевидно, его поведение задело чувства Гермионы. Она принимает предложение, и они отправляются медленно вальсировать вдоль зала. По окончании первой композиции к ним присоединяются и ученики.

Гермиона танцует с Невиллом, с Хагридом, со старостой, и даже, пускай и несколько неуклюже, с Флитвиком. По мере того, как Северус наблюдает за нескончаемой сменой рук на ее талии, его взгляд становится все более свирепым.

Когда, наконец закончив танцевать, Гермиона решает присоединиться к нему у дальней стены, весь вид Северуса просто сочится ядом, да так, что ни одна душа не смеет подступить к нему ближе, чем на три шага. Хмурый вид стирает улыбку с ее лица. Ее щеки непроизвольно заливаются румянцем, а дыхание учащается, так что Гермиона не способна скрыть негодование.

— Что не так, Северус? — тихо спрашивает она. — Ты сам не захотел со мной танцевать.

Северус бросает короткий взгляд на глазеющих на них людей.

— Я… Я не танцую, Гермиона.

— Но это же весело, Северус, — говорит она мягким, чуть охрипшим голосом, делая еще один шаг к нему навстречу.

Сощурив глаза, он смиряет ее взглядом, который не бросал в ее сторону уже очень давно.

— Я не танцую.

К его удивлению, вместо того чтобы обиженно отвести взгляд, Гермиона лишь сильнее хмурится и встает рядом с ним у стены. Теперь они наблюдают за веселящейся толпой вместе.

— Почему? — спросила она мягким голосом. — Ты умеешь?

— Конечно, — бросает он в ответ, напрягаясь всем телом. — В последний раз я был на подобном балу в поместье Малфоев. Темный Лорд любил потанцевать перед разгульем.

Протяжный и низкий вздох срывается с губ Гермионы, и она сжимает его ладонь в своей, переплетая их пальцы.

— Навевает плохие воспоминания? — наконец спрашивает она.

— Да, — коротко отвечает он.

Гермиона касается плеча Северуса, призывая взглянуть на нее.

— Ты не раздумывал над тем, чтобы попытаться заменить дурные воспоминания счастливыми?

На мгновение он замирает, взвешивая ее предложение. Наконец, согнув свою руку в локте, Северус протягивает ее Гермионе. Она удивляется такому жесту, но принимает приглашение. Северус ведет ее через зал вдоль коридора, в конце которого скрывается дверь, ведущая во внутренний двор, где разбит заколдованный розарий. Он проводит ее через сад так уверенно, будто знает этот лабиринт как свои пять пальцев.

Оказавшись на небольшой поляне в самом центре лабиринта, они, наконец, останавливаются.

— Потанцуй со мной здесь, — просит ее Северус, после того как взмахом палочки заставляет стоящую рядом скамейку испариться.

— Но здесь не слышно музыку, — замечает Гермиона, но все же вкладывает свою ладонь в его, а вторую руку кладет ему на плечо. Рука Северуса опускается на изгиб ее талии.

— Она нам не нужна, — отвечает он с улыбкой, уверенный, что она надежно скрыта под покровом ночи, и крепче прижимает Гермиону. Он склоняет голову к ее уху и принимается напевать мелодию, вовлекая Гермиону в медленный танец.

Хотя сад заколдован согревающими чарами, освежающая прохлада и умиротворяющее безмолвие окутывают поляну. Лишь дыхание двоих танцующих и тихое напевание Северуса слегка невпопад нарушают тишину. Закрыв глаза в блаженстве, Гермиона позволяет своему партнеру по танцу и жизни вести, шаг за шагом.

— Я хочу, чтобы ты была счастлива, — наконец произносит Северус, когда в музыкальном сопровождении уже нет нужды. — Если… во что бы то ни стало, если я могу что-то для этого сделать, только скажи мне.

Гермиона улыбается в ответ и тянется к его губам. Забыв о танце, они отдаются поцелую, не страстному, но легкому и невесомому.

— Я тоже тебя люблю, — сквозь улыбку шепчет Гермиона, лишь на мгновение отпрянув от его губ.

xi.