Неофициальная история крупного писателя

Писатель вместе с конвоирами вылез из машины, и к каждому из них подвели за уздечку коня. Чжуан ниче­го не мог понять. Через две минуты он уже превратил­ся в конюха, которому вслед за другими полагалось водить лошадей по площадке перед загоном. «За что такое наказание? — думал он с тоской.— Неужели это сама Цзян Цин изобрела, почему?»

Тут вдруг кто-то подал команду, и все, точно по волшебству, остановились. Чжуана с его конем грубо затолкали под навес, так что он даже глаз не смел поднять.

— А, Чжуан Чжун! Я как раз искала тебя! — по­слышался голос Цзян Цин.

Писатель робко поднял глаза и увидел верховную руководительницу, похожую на женщину-рыцаря: в ро­зовой накидке и сапогах со шпорами. Он даже вспо­тел от изумления и не знал, куда девать руки.

— А ты молодец! — промолвила руководительница.

Писатель снова украдкой взглянул на нее: она улы­балась, но одобрительно или зловеще — понять было нельзя. Из жара его бросило в холод, так что он затрясся, словно сито.

— Я уже все знаю...— продолжала руководитель­ница.

У Чжуан Чжуна ослабели ноги. Еще минута, и он бухнулся бы на колени.

— Гастроли образцовых пьес провел хорошо, инспекцию тоже. Еще до твоего возвращения на тебя поступила жалоба.

Зрачки писателя расширились от ужаса, он ничего не видел перед собой и наверняка свалился бы, если б не держался за уздечку.

— ...от секретаря парткома провинции, которую ты инспектировал. Из жалобы этого каппутиста, напрасно возвращенного на свою должность, стало ясно, что ты занимал твердую позицию и высоко держал красное знамя.

Чжуан Чжун как в тумане ощутил, что верховная руководительница, словно богиня любви Афродита, под­ходит к нему, своей прекрасной ручкой, свободной от хлыста, берет его под руку и начинает медленно прогуливаться с ним, говоря:

— Этот Вэй Тао и его черепахи не умеют работать, только портят все. У них не пьесы получаются, а черт знает что!

Писатель оглянулся. Вэй Тао и другие любимчики верховной руководительницы робко следовали за ними, а он идет впереди, рядом с самой Цзян Цин! Он не мог понять, во сне это или наяву.

— А теперь давай прокатимся вместе! Верховная руководительница приглашала его сесть на коня. Чжуан Чжун съежился и даже попятился:

— Разрешите доложить, уважаемая руководитель­ница, но я не умею ездить верхом...

— Как это не умеешь? А еще называешься бойцом!

— Я действительно никогда не ездил...

— Не ездил, так поездишь!

— Немедленно садись, пока руководительница не рассердилась! — злорадно подхватил Вэй Тао, тыча его кулаками в поясницу и даже легонько пиная ногами.

Эти тычкй и пинки сыграли для писателя роль до­пинга, вернее, боевого горна. Он бодро выпрямился, подошел к высокому серому коню, несколько раз по­пробовал запрыгнуть на него, но не сумел — то ли от усталости, то ли от чрезмерного возбуждения. Тем вре­менем к Цзян Цин подвели красивого пегого скакуна. Несколько человек, поддерживая Чжуан Чжуна под зад, наконец взгромоздили его на коня. Усевшись в седле и оглядевшись, он вдруг почувствовал себя ужасно вы­соким, приблизившимся к горам и даже к самому небу; все страхи этой ночи разом исчезли. Вообще-то говоря, такую минуту следовало запечатлеть в стихах, но писать в седле, особенно при умении Чжуана ездить верхом, было неудобно,— оставалось только сочинять стихи устно. Едва он успел сложить строки:

Дует весенний ветер, дробно стучат копыта,
Весь день любуюсь цветами древней столицы...—

как пегий скакун двинулся вперед. Чжуан Чжун то­ропливо дернул поводья и затрусил за ним. Он огля­нулся: Вэй Тао и остальные угодливо поспешали им вслед! 

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ. Автор вместе с читателями взволнованно встречает круп­ную превратность в судьбе героя. Чжуан Чжун погру­жается в мир мрака

Вокруг высились причудливые горы, громоздились бес­численные скалы, а писатель все думал о превратностях судьбы, которые каждый раз позволяют ему продемон­стрировать свои редкие способности. Еще совсем недав­но ему казалось, что он попался, навлек на себя не­вообразимые неприятности, но печаль неожиданно обернулась радостью, и вот он в полном смысле слова опять сидит на коне, а Вэй Тао и остальные бегут за ним! Он вспомнил, как ночью его везли сюда, чуть ли не связанного, и невольно усмехнулся. Ну что ж, это тоже хорошо, это дополнительный опыт, который поможет ему в дальнейшем достоверно изобразить героя своей новой пьесы, его очистительные страдания, его мужество, его умение смотреть прямо в лицо смерти.

Когда они вернулись с конной прогулки, Вэй Тао отвел его в гостиницу, и тут только Чжуан сообразил, что верховная руководительница собирала здесь избран­ных людей на какое-то совещание. Чему оно было по­священо, пока оставалось неясным. Перед уходом Вэй Тао сказал:

— Ладно, ты посиди здесь, мы еще увидимся!