Неоконченная симфония Дарвина: Как культура формировала человеческий разум

И это, насколько я могу предполагать, общая для животного мира картина. Как правило, у животных есть специфичные навыки социального научения, сформированные естественным отбором для решения определенных адаптивных задач, актуальных для конкретного вида в его естественной среде, и не работающие или работающие гораздо менее эффективно вне той области, для которой их предназначал отбор. Макаки приобретают страх перед змеями или любым змееподобным объектом, связывая характеристики этого объекта с реакцией испуга у других макак, но страх перед другими предметами или явлениями у них, судя по всему, таким образом не вырабатывается{372}. Молодые самцы певчих птиц, явно настроенные перенимать песни сородичей, довольно редко подражают пению представителей других видов, из чего следует, что в ходе эволюции у них сформировалась предрасположенность к освоению одних звуков лучше, чем других{373}. Социальное научение у большинства животных можно в общем и целом назвать узкоспециализированным – их способности представляют собой конкретные приемы решения определенных задач, сформировавшиеся в определенных эволюционных ветвях и работающие в сравнительно малых областях применения. Человек же в социальном научении «всеяден» – мы, несомненно, в подражании придерживаемся стратегического подхода, однако сами наши способности к подражанию по-настоящему практически ничем не ограничены. Социальным путем мы умеем не только добывать сведения о пище, половых партнерах и врагах, но также изучать алгебру, балетные па и устройство автомобиля, то есть явления и процессы, не существовавшие в нашем эволюционном прошлом и не входившие в адаптивные задачи, решение которых оттачивал у нас естественный отбор.

Точно так же обстоят дела с другими составляющими когнитивной деятельности, связанными с эволюцией культуры. Пчелы передают с помощью своих танцев сведения об источниках пищи и местах для устройства ульев, но никаких других знаний они, в отличие от человека, передать имеющимся у них способом не могут{374}. Сурикаты активно обучают детенышей расправляться с добычей, но, в отличие от того, как построено обучение у человека, не выказывают никакой готовности передавать молодняку какие бы то ни было другие знания{375}. С помощью самостоятельно изготавливаемых орудий новокаледонские вороны добывают пищу из глубоких расщелин{376}, но, в отличие от человека, ни на какие другие области эту способность к изготовлению орудий они не распространяют. В каждом из этих примеров когнитивные способности животных оказываются присущими конкретному таксону, решающему собственные, общие для всех его представителей, экологические задачи, и, в отличие от соответствующих способностей человека, их функции в основном ограничены областью, в которой они развивались.

Как показал турнир стратегий социального научения, у стратегического подражания есть свои выгоды, и данная глава содержит подтверждение того, что стратегический подход к подражанию у животных присутствует. Итоги турнира позволяли предположить, что в ходе естественного отбора должны формироваться правила научения, повышающие эффективность подражания, – и, как выяснилось, научение у рыб действительно происходит с оптимальной эффективностью. Разумеется, применять эти функциональные правила животные могут лишь при наличии соответствующих перцептивных и когнитивных способностей. Естественный отбор не сформирует склонность подражать поведению большинства у животных, не способных отличить, как поступает большинство; не удастся ему и сформировать подражание, основанное на оценке окупаемости, у вида, не способного вычислить отдачу, получаемую другими. Чтобы подражать на расстоянии, нужно умение различать предметы, находящиеся вдалеке, а чтобы копировать чужую мелкую моторику, нужно, чтобы тебя подпускали поближе{377}. Исходя из этого, вполне можно представить, что естественный отбор для более точного и более эффективного подражания сумел заодно, в качестве побочного эффекта, сформировать у животных соответствующие когнитивные, перцептивные и социальные особенности. Отбор, нацеленный на более эффективное подражание, должен был косвенно отразиться на эволюции мозга и когнитивных функций. Как подсказывают имеющиеся у нас данные, примерно так и произошло в той ветви приматов, которая ведет к человеку, и в результате у наших предков развилась более универсальная способность к подражанию – с далеко идущими последствиями для эволюции разума. Нашим попыткам выяснить, как именно это случилось, посвящены две следующие главы.

Глава 5 Истоки творчества