Неоконченное путешествие Достоевского

Наиболее противоречивым аспектом гомеопатии является ее твердое убеждение в том, что самые малые дозы, называемые высшими активностями (на самом деле самые разбавленные), являются в то же время сильнейшими и приводят к излечению. «Большинство ученых считают, что ни одно лекарство, разбавленное до более чем 12С, не будет иметь никакого биохимического эффекта, поскольку маловероятно, что останутся какие-либо молекулы исходного вещества» [Cummings, Ullman 1984: 17]. Однако именно эти мизерные дозы, по утверждению гомеопатов, оказываются наиболее эффективными. Более того, именно такую мизерную дозу веры и пытается дать Ивану дьявол, подражая собственным «симптомам» неверия собеседника.

Вопрос в том, работает ли это? Если верить гомеопатии, то нам, по-видимому, придется согласиться, хотя к концу романа «лечение» Ивана оказывается не вполне закончено и, скорее, все еще продолжается. Гомеопатическое лечение требует времени; первоначальные физические симптомы, прежде чем улучшиться, сперва значительно ухудшаются. Считается, что само их ухудшение – признак улучшения, поскольку гомеопатическое лечение проявляется будто бы изнутри наружу: внутренние части улучшаются в первую очередь, в то время как внешние должны временно ухудшиться. Таков, возможно, и случай Ивана; в конце романа он лежит без сознания и симптомы «нервной горячки», которая так долго к нему подбиралась, после «гомеопатической» встречи с чертом стали хуже, чем когда-либо прежде. И все же Иван ненадолго после третьей встречи со Смердяковым ощутил мимолетный прилив целительной радости. Стимулировала ли небольшая доза вредоносных слов черта начало поступательного процесса исцеления? Означает ли признание Ивана в зале суда, что он уже, как философ в его легенде, встал «с дороги» и идет во мраке по пути к вере? Безусловно, заявление Ивана на суде имеет явные признаки подлинной исповеди у Достоевского: Иван произносит свои слова публично, и никто в них не верит.

Сам Достоевский сталкивался с гомеопатией как пациент. В 1837 году, незадолго до поступления в Инженерное училище и через несколько месяцев после смерти матери, у него заболело горло и пропал голос. Отец-врач применил обычные средства, а когда они не помогли, он «вопреки своим строго аллопатическим профессиональным убеждениям» испробовал на сыне популярный гомеопатический метод [Rice 1985: 50]. Райс указывает, что это был «единственный известный терапевтический обмен» между Михаилом Андреевичем и его сыном. Хотя гомеопатическое средство, которое использовал доктор, было популярно, оно вызывало споры, поскольку предполагало введение небольшой дозы ядовитого вещества – «вероятно, белладонны». Лечение не помогло, и «у Достоевского так и не восстановился нормальный голос» [Ibid: 50][211]. Вскоре после этого эпизода, в октябре 1838 года, в докладе на заседании Общества русских врачей был сделан вывод о несостоятельности гомеопатии. Тем не менее она оставалась популярным способом лечения. Столкновение молодого Достоевского с гомеопатией, возможно, повлияло на эту критическую сцену, написанную им в конце творческого пути. Если дело обстоит именно так, то это упоминание может служить знаком, что лечение черта не сработает.

На самом деле в рабочих тетрадях писателя страницы, касающиеся этой сцены, содержат больше указаний на медицинские проблемы черта, чем окончательный текст. Достоевский неоднократно упоминает бородавку черта, его кашель, катар дыхательных путей. Он упоминает также сернисто-водородный газ, мальц-экстракт Гоффа и мед с солью. В набросках Достоевского черт повторяет, что «два раза привил себе оспу» [Достоевский 15: 335, 337]. Прививки, безусловно, можно считать эквивалентом гомеопатических средств, поскольку они направлены против определенной болезни и вводят пациенту ее возбудителей в малом количестве. Таким образом, в лечебных целях используется мизерная доза вредного вещества. Более того, по черновым наброскам видно, что в замыслы писателя входило то, что черт либо «прививает» Ивана словами, направленными против атеизма, либо (что менее вероятно) делает Ивану «прививку» против веры: «Капельку веришь. Гомеопатия. Семечко – дуб. Вырастает дуб… <…> Ив<ан>: „Это чтоб меня обратить"» [Там же: 335]. Ситуация обоюдоострая, и читателю предстоит решить, должна ли рассказанная чертом и написанная Иваном «Легенда о рае» привести Ивана к вере или, наоборот, отвратить от нее. Мог ли черт протянуть Ивану луковку[212]? Во всяком случае, в набросках Иван подчеркивает свое сходство с чертом. «Он ужасно глуп. Он глуп, как и я. Ровно так же, как я. <…> Я на портрет гляжу» [Там же: 322]. Таким образом, в соответствии с гомеопатической премудростью, подобное лечится подобным. Есть и еще одно любопытное гомеопатическое высказывание: «Алеша капельку поверил» [Там же: 337].