Неоконченное расследование

— Возможно, вы правы, — согласился Хемингуэй, глядя на дом мистера Драйбека, показавшийся за поворотом. — Но однажды мне довелось арестовывать милейшего, добрейшего и любезнейшего человека из всех, каковых вам когда-либо доводилась видеть. С первого взгляда любой бы уверовал, что такой и мухи не обидит. Хотя не знаю, как он относился к мухам. Вроде тогда для них был не сезон. А арестовал я его за то, что он всадил нож в спину своего братца.

Закончив эту душещипательную историю, Хемингуэй вылез из машины и зашагал по тропинке, ведущей к дому мистера Драйбека.

Мистер Драйбек, чья экономка всегда старалась успеть накормить его ужином до семи вечера, чтобы пораньше смыться по собственным делам, сидел за столом над тарелкой с холодным беконом и салатом, в ожидании пирога. По выражению его лица можно было сделать вывод, что он бы предпочел поужинать куда позже, и потому, когда ему сообщили о приезде полицейских из Скотленд-ярда, он немедленно отбросил салфетку и поспешил в гостиную навстречу визитерам.

— Безумные события! — начал мистер Драйбек, поприветствовав гостей. — С удовольствием окажу любую помощь, способную пролить свет на это дело, но, думаю, сначала вы хотели бы узнать о моих действиях в тот злосчастный день. И это совершенно правильно. К счастью, память у меня и по сей день крепка. Многолетняя тренировка.

После этого он в мельчайших деталях изложил историю, рассказанную им уже сержанту Карсфорну.

Только в одном месте Хемингуэй перебил Драйбека:

— А вы слышали первый удар колокола тем вечером?

— Насколько я помню, нет. Но если вы позволите, мы проведем небольшой следственный эксперимент, касающийся колокола. Сержант останется в доме, а мы втроем выйдем в ту часть сада, где я тогда поливал цветы. Первый удар колокола раздастся как раз с минуты на минуту. И тогда вы сами решите, слышен ли был звук или нет, — предложил мистер Драйбек.

— Не думаю, что в этом есть необходимость, сэр, — вежливо сказал Хемингуэй.

— Тогда прошу прошения, — проговорил Драйбек, подняв руки. — Я лишь пытался добиться правильного ответа на ваш вопрос.

После, в сопровождении хозяина, оба инспектора вышли в сад.

— Мое хозяйство не так уж велико, — начал Драйбек. — Но оно разделено на несколько секций. Здесь я выращиваю овощи, а на территории, к которой мы сейчас подходим, разбит небольшой цветник. Как раз там я поливал цветы, когда меня позвали ужинать.

Хозяин отошел в сторону, пропуская вперед инспекторов в небольшой, но любовно ухоженный розарий с аккуратными клумбами и с искусственным прудом в середине.

Драйбек, оглядев свое хозяйство, не без гордости произнес:

— Вы попали в самое удачное время. Выдался прекрасный год для роз. Посмотрите сюда, инспектор. Это голландские Глории. Мой любимый сорт и предмет моей гордости!

— Признаться, я поражен! — проговорил Хемингуэй. — Воистину маленький рай. А вот, кажется, и звук колокола. — Хемингуэй внимательно вслушался.

— Я ничего не слышал, — покосившись, проговорил Драйбек.

— И я тоже, — признался Харботл.

— Должно быть, вам показалось, сэр, — с обидой в голосе сказал Драйбек. — Мне еще не приходилось жаловаться на слух.

— У меня очень острый слух, господа, — признался Хемингуэй. — К тому же я специально ждал колокола. Что ж, признаю, что, занимаясь розами, вы вполне могли не слышать колокола, мистер Драйбек. Но как бы то ни было, я ничуть не жалею, что мы посетили этот райский уголок. Ваши розы и в самом деле прекрасны. В Фокслейне у Уоренби тоже есть розарий, но он не идет ни в какое сравнение с вашим, — закончил комплимент Хемингуэй.

— Вот в это я могу поверить. Мой покойный друг мистер Уоренби уделял крайне недостаточно внимания своим розам, — с некоторым злорадством отметил Драйбек.

— А вы хорошо его знали, сэр?

— Да нет, конечно. Очень поверхностные отношения. Буду с вами откровенным: всегда считал, что он не вписывается в наше общество с его иной, чем в городе, атмосферой.

— Да, судя по всему, он был здесь непопулярен, — заключил старший инспектор.

— Это и вправду обстоит так. Был бы удивлен, если бы узнал, что ему симпатизировал кто-либо в Торндене. Прошу понять меня правильно, инспектор. Я достаточно хорошо знаю Торнден и уверен, что никто в нашем кругу не решился бы на подобное преступление. Я, на самом деле, очень рад, что вы пришли ко мне! В Торндене только и говорят о случившемся, и некоторые слухи просто шокируют. К сожалению, люди, распространяющие слухи, никакой ответственности за свои слова не несут. У людского воображения нет границ, но мне кажется, что данный случай не представляет особой сложности и не станет такой уж головоломной проблемой.

— Ваш оптимизм меня радует, — заметил Хемингуэй. — Надеюсь, в таком случае, что эту проблему мне удастся решить.

— Боюсь, что простота ее решения даже разочарует такого профессионала, как вы. Я основательно продумал все случившееся и представил ситуацию в виде шахматной задачи. Вывод единственен. Только один человек имел реальную возможность, а главное, мотив, чтобы совершить убийство. И этот человек — племянница мистера Уоренби!