Неолиберализм и реставрация классовой власти

В октябре 1979 года Пол Волкер, председатель Федерального резервного банка США, разработал план масштабного изменения американской денежно-кредитной политики.¹⁴ От давней приверженности Соединенных Штатов принципам «Нового курса», которая означала широкую кейнсианскую фискальную и денежно-кредитную политику с полной занятостью как ключевой целью, пришлось отказаться во имя политики, призванной сдерживать инфляцию, невзирая на последствия для занятости или, если на то пошло, для экономик стран (вроде Мексики и Бразилии), которые были крайне зависимы в экономическом отношении и чувствительны к изменениям учетной ставки в США. Реальная процентная ставка, которая часто была отрицательной во время инфляционной волны с двузначными числами 1970-х, по решению Федеральной резервной системы была сделана положительной. Номинальная процентная ставка была резко повышена (решение, которое получило известность как «специальное субботнее предложение») почти до 20 %, сознательно спровоцировав в США и многих других странах мира экономический спад и безработицу. Утверждалось, что такие преобразования были единственным выходом из кризиса стагфляции, от которого США и глобальная экономика страдали на всем протяжении 1970-х годов.

Волкеровский шок, как он стал называться с тех пор, оказался бы бесполезным без соответствующих изменений в государственной политике во всех остальных областях. Решающую роль сыграла победа Рональда Рейгана над Картером. Рейгановские советники были убеждены, что волкеровское «лекарство» для больной и застойной экономики было правильным, и Волкер вновь был назначен председателем Федеральной резервной системы. Рейгановская администрация стремилась получить необходимую политическую поддержку при помощи дальнейшего дерегулирования, снижения налогов, урезания бюджета и наступления на профсоюзы и объединения профессионалов. Рейган столкнулся с длительной и ожесточенной забастовкой Организации профессиональных авиадиспетчеров. Это всеобъемлющее наступление на права профсоюзов произошло именно тогда, когда вызванный Волкером спад привел к резкому росту безработицы (10 % и выше). Но Организация профессиональных авиадиспетчеров была не обычным, а беловоротничковым профсоюзом, который носил характер опытной профессиональной ассоциации и потому был образцовым профсоюзом среднего класса, а не рабочих. Последствия для всех рабочих были очень серьезными — возможно, лучше всего об этом свидетельствует тот факт, что федеральная минимальная заработная плата, которая в 1980 году была равна прожиточному минимуму, к 1990 году сократилась на 30 %. Чиновники, назначенные Рейганом на должности, связанные с решением проблем защиты окружающей среды и здравоохранения, начали немыслимую прежде кампанию против «большого правительства». Дерегулирование всего — от авиалиний и телекоммуникаций до финансов — открыло новые зоны рыночных свобод для влиятельных корпоративных интересов. Рынок, идеологически провозглашенный великим средством развития конкуренции и инноваций, на деле был великим средством консолидации монопольных корпоративных и транснациональных сил как ядра классового правления. Снижение налогов для богатых сопровождалось переходом к еще большему социальному неравенству и восстановлением власти высших классов.

Томас Эдсалл, журналист, занимавшийся освещением вашингтонских дел в течение многих лет, в 1984 году опубликовал пророческое описание классовых сил, стоящих за всем этим:

В 1970-х годах бизнес стал лучше действовать как класс, подчинив стремление к соперничеству общим, совместным действиям в законодательной области. Вместо отдельных компаний, преследующих особые интересы… преобладающей темой в политической стратегии бизнеса стала общая заинтересованность в отмене законов, например закона о защите прав потребителей, реформе трудового законодательства и принятии благожелательного налогового, регулирующего и антимонопольного законодательства.¹⁵