Неолит Северной Евразии

Костяные изделия единичны. Бедность костяного инвентаря особенно заметна в сравнении с мезолитическими стоянками, существовавшими ранее на этой территории. Так, на поселении Сухое в бассейне озера Дача в неолитическом культурном слое встречены костяные орудия невыразительной формы и плохой сохранности, а в подстилающем слое мезолитического поселения представлены вещи лучшего качества и сохранности. То же можно сказать о находках в Верхнем и Нижнем Веретье. Очевидно, в каргопольских поселениях кость и рог не имели широкого применения, их обработка была несовершенной, поэтому изделия имеют рыхлую фактуру и плохо сохраняются. Из кости в неолите делали примитивные по форме тупые наконечники, мелкие гарпуны, в том числе двухрядные, проколки и острия, рыболовные крючки и стержни к ним, редкие кинжалы и наконечники копий.

Украшения из кости, сланца и янтаря встречены на многих стоянках. Подвески круглой формы, плоские, с односторонним отверстием. Из янтарных поделок подвески, пуговицы (Против Гостиного Берега), шайбы (Мыс Бревенный). Представляют интерес сланцевые кольца, найденные на стоянках и в погребениях, в Андозере 2 (Ошибкина, 1978, табл. 13, 4), и Караваевском могильнике, где кольцо найдено на груди погребенного (Брюсов, 1961, с. 152). Об особом значении этих украшений говорят находки сломанных пополам колец, вновь просверленных для дальнейшего использования. К этой же категории украшений относятся сланцевые диски с отверстием в центре и кольцо с двумя отверстиями из Караваевской стоянки (Ошибкина, 1978, табл. 39, 12). Аналогичные изделия известны в неолите Восточной Прибалтики и Финляндии, а также Карелии, и связаны обычно с культурой гребенчато-ямочной керамики (Kopisto, 1959). Кольца и здесь встречаются в могильниках. Например, в могильнике Кыльяла на острове Сааремаа на груди погребенного лежало 7 сланцевых колец (Янитс, 1973, с. 208).

На территории каргопольской культуры известно несколько небольших могильников, в некоторых сохранились антропологические остатки, имеющие важное значение для изучения древнего населения лесной зоны. Первые погребения открыты в 1928 г. на поселении Кубенино. В то время еще обсуждался вопрос о возможности антропофагии у неолитического населения. Описав условия захоронения, М.Е. Фосс (1938, 1940) остановилась на проблеме возникновения погребального обряда в древности. В 1937 г. открыт Караваевский могильник, где в течение ряда лет вскрыто 37 погребений (Брюсов, 1961, с. 154). Одно захоронение найдено в Верхнем Веретье (Фосс, 1952, с. 223). В последние годы еще на нескольких стоянках обнаружены отдельные погребения: 8 в могильнике Бревенный (Ошибкина, 1978, с. 58); 4 — в Нефедьево в бассейне Кубенского озера (раскопки Н.А. Макарова); 3 — в Сухом (раскопки С.В. Ошибкиной), а на поселении Вёкса II в верховьях Сухоны выявлены коллективные захоронения (раскопки Н.Г. Недомолкиной).

Погребения и могильники расположены обычно на окраинах стоянок, связаны с культурным слоем. Их глубина и ориентация различны, встречается засыпка красной охрой (Кубенино, Караваевский), но она не обязательна. Характерной особенностью погребального обряда является обычай прикрывать умершего камнями. Ряд погребений Караваевского могильника содержит крупные валуны, в одном случае они были уложены еще до засыпки землей (Брюсов, 1961, с. 150). Камни помещались на голову, поясницу или ноги. Умерших хоронили в вытянутом положении на спине, животе (Кубенино, Караваевский), иногда на боку (Мыс Бревенный). Обычно никаких сооружений над могилой не было. Исключение составляет погребение женщины из Караваевского могильника, где над могилой был сделан небольшой очаг из камней, около него оказались угли и разрозненные кости медведя, лося и бобра.

Вещи в погребениях встречаются редко. Если установлено, что они связаны с погребением, это оказываются подвески из сланца или янтаря, а также из зубов животных. Наиболее богатыми оказались два погребения из Кубенино, где третье захоронение совсем не имело вещей. В погребении 2 найдены три костяных шила, две костяные подвески. Погребенный здесь мужчина лежал лицом вниз, у его левого бедра помещалась роговая антропоморфная фигурка, одна нога которой завершалась копытом. Фигурка повторяла позу человека. В принадлежавшем высокорослому мужчине погребении 3 оказались наконечник копья с двусторонней обработкой, три игловидных наконечника из кости, остатки пояса с нашитыми пластинами из резцов бобра, челюстей куницы и выдры. У шеи погребенного было ожерелье из пяти привесок: птичья кость, грифельная кость лося, шило, изделие похожее на копыто и голова лебедя (Фосс, 1938, табл. 1) или змеи. Погребенный лежал тоже на животе, а справа от тазовых костей находилась антропоморфная фигурка без конечностей. Вероятно, умерший занимал высокое положение в своей социальной группе, если судить по составу сопровождающего инвентаря (Фосс, 1940, с. 40). Могильник относится к раннему периоду каргопольской культуры.