Неоновые Боги

Мысли, планы и стратегия вылетают в окно. Правит только инстинкт. Мне удается поднять руку, чтобы блокировать его следующий удар, и от удара я откатываюсь на несколько дюймов назад. Я бью его кулаком в живот, и он хрипит. Он быстр и мчится, как товарный поезд, и мне это мешает, потому что, хотя я ненавижу этого ублюдка, я все еще слышу панический голос Персефоны у себя в голове.

Аид, остановись.

Я не могу убить его. Я не буду. Мне просто нужно, чтобы между нами было достаточно пространства, чтобы я мог двигаться, чтобы я мог думать. Я отталкиваю его назад.

— Почему ты убил моего отца?

Этот ублюдок смеется. Он, черт, смеется.

— Он заслужил страдания. — Он снова замахивается, но на этот раз я готов. Я ныряю под удар и

вгоняю левый хук ему в бок. Зевс наклоняется с проклятием, но этого недостаточно, чтобы замедлить его.

— Хотя стыдно за твою мать.

— Черт. Ты. — Этим утром здесь для меня нет ответов. Я не знаю, почему я подумал, что это

может быть так. Зевс — чертов хулиган, полный решимости уничтожить любую возникающую угрозу. Мои родители были угрозой, новичками в ролях и наивными, потому что они думали, что смогут проложить путь к новому и лучшему Олимпу. Зевс не позволил бы ничему повлиять на его силу, поэтому он убрал их. Конец истории.

Я продолжаю пытаться создать пространство между нами, но это бесполезно. Зевс не дает мне возможности дышать. Мне требуется все, что у меня есть, чтобы держать его кулаки подальше от моего лица. Как бы то ни было, мой глаз закрывается, и это только вопрос времени, когда я потеряю способность видеть. Если к этому моменту бой все еще будет продолжаться, у меня будут проблемы.

Я уклоняюсь от правого хука и ловлю его за руку, используя его инерцию, чтобы отбросить его от меня.

— Остановись. Это не обязательно должно быть так.

— Я не остановлюсь, пока ты не сдохнешь, маленький ублюдок. — Он трясет головой, как бык, и

бросается на меня.

Я не замечаю, где мы находимся в комнате, пока холодный ветер не ударяет мне в лицо. Черт.

— Подожди.

Но Зевс не слушает. Он замахивается на удар, который будет чертовски болезненным, если попадет, но он недооценил свою близость к разбитому окну, как и я. Он балансирует на краю, размахивая руками, пытаясь обрести равновесие.

Время замедляется.

Он еще не дошел до точки невозврата. Я могу оттащить его назад. Мне просто нужно туда попасть. Я бросаюсь вперед, намереваясь схватить его за руку, за рубашку, за что-нибудь. Неважно, что он за монстр, никто не заслуживает того, чтобы так оказаться на улице.

Он касается моих рук, но его пальцы проскальзывают сквозь мои, несмотря на все мои усилия. Между одним морганием и следующим он исчез, свист воздуха и затихающий крик удивления — единственное доказательство того, что он был здесь с самого начала. Я смотрю на разбитое окно, на пустой темно-синий воздух, на огни, мерцающие вдалеке.

Понимал ли я, насколько мы были близки? Неужели я намеренно довел его до того, что он упал и разбился насмерть?

Я так не думаю, но никто бы мне не поверил, если бы я заявил, что это был несчастный случай. Не тогда, когда я заявился в его офис с пистолетом ранним утром, когда никого больше не было рядом.

Ледяной ветер снова бьет меня в лицо, возвращая в себя. Я не могу здесь оставаться. Если кто-нибудь поймет, что я нарушил договор, что я фактически убил Зевса, тогда мой народ заплатит за это. Прямо сейчас я слишком полагаюсь на то, что Деметра сдержит свое слово, и наша короткая история уже доказала, что я не могу ей доверять.

Я выхожу в коридор и резко останавливаюсь, когда понимаю, что я не один. Я моргаю в темноте, узнавание накатывает на меня. Легок на помине.

— Я не ожидал увидеть тебя здесь.

Деметра натягивает пару безупречно черных перчаток.

— Кто-то должен убрать этот беспорядок.

Она имеет в виду сцену, которую я оставил в комнате позади меня… Или меня? Я медленно выдыхаю.

— Значит, все это было ловушкой?

Она выгибает бровь, и на мгновение она так похожа на Персефону, что мое сердце болезненно колотится. Деметра смеется.

— Вряд ли. Этим утром я оказал тебе несколько услуг, и это меньшее, что я могу сделать, чтобы

убедиться, что ты все еще рядом в будущем, когда я собираюсь получить оплату. — Она делает шаг ко мне и останавливается. — Но если ты причинишь боль моей дочери, я с радостью вырву тебе горло.

— Я буду иметь это в виду.

— Смотри, чтобы тау и было. Они никогда не найдут тело. — Она разглядывает свою руку в

перчатке. — Свиньи — очень эффективные существа, ты знаешь. Они практически являются природным мусоропроводом.

Черт возьми, эта женщина так же ужасна, как и ее дочь. Я отхожу в сторону, когда она направляется к двери в кабинет Зевса.

— Что ты будешь делать?

— Как я уже сказала, убираться. — Она открывает дверь и смотрит на меня. — Моя дочь, должно

быть, очень сильно любит тебя, если она захотела попросить меня о помощи, чтобы обезопасить тебя. Я ожидаю, что ты выполнишь сделку, которую она заключила.

— Так и сделаю. — Мне не нужно знать деталей, чтобы согласиться с ними. Какая бы цена ни