Неоновые росчерки

Сеня не хотел бы быть тем, кто сказал бы Тимофею, будь он жив, что девушка, которую он так любит - мертва. Сеня знал, что не смог бы смотреть в глаза Горну и говорить, что, несмотря на его согласие сотрудничать с УГРО, они застрелили ту, ради которой он на это пошёл.

Арцеулов навсегда запомнит то, что беззвучно прошептали губы Тимофея за миг до его гибели: 'спаси...'.

Не стоило долго гадать, о ком шла речь.

Сеня также не знал, как бы он лично поступил бы с Зиминой, если бы она осталась жива, после того, что натворила. Арцеулов никогда не поднял бы руки на женщину, тем более на девчонку, но... он бы лично сделал всё, чтобы она села надолго. А желательно навсегда.

Поэтому он думал, что для них обоих - Горна и Зиминой - всё закончилось лучше, чем могло бы. И не только для них.

Это были ужасные и жестокие мысли, Сеня понимал это, стыдился их, но также знал, что это - правда. Гадкая и подлая, жестокая и аморальная, но правда, чёрт бы её побрал!

Сеня вызвал скорую и направился к дому Горна. Там его ожидали сержанты Липаева и Годунов.

Последнему крупно повезло, что выжил после того, как врезался в дерево. Мало того, что капот автомобиля смялся как гармошка, так двигатель на треть пробил салон несчастного Форда.

Годунову также повезло, что он получил открытый перелом ноги и, судя рвоте, серьёзное сотрясение мозга. Повезло потому что, если бы он отделался легкими ушибами, то обе травмы Сеня организовал бы ему самолично.

Девчонку он бы тоже как следует отходил ремнем по заднице и вернул бы на курсы в академию МВД.

Мало того, что из-за них погиб подозреваемый, за счет которого, можно было бы предотвратить взрыв так ведь и сами чуть не погибли.

- Ну что?! - громыхнул Сеня, войдя в дом.

Липаева, зажимающая перебинтованную руку вздрогнула, от голоса Сени. Лежавший на диване Годунов, с перевязанной ногой и головой тоже с опаской поглядел на капитана Арцеулова.

- Два дебила - это сила, да?! - прогрохотал Сеня. - Вы можете мне, жертвы скользких ступенек, объяснить за каким хреном вы меня ослушались?

Он обвел их суровым взглядом и ткнул пальцем в Липаеву.

- Вот ты, идиотки кусок, ты начерта полезла через забор? А если бы тебя эти псы на части порвали? И почему ты не стреляла?!

- Я п-пистолет... - заикаясь, пролепетала девушка.

- Что? - нетерпеливо зло спросил Сеня.

- Уронила, - чуть ли не плача, проговорила сержант.

Арцеулов смерил её тяжелым взглядом. Его так и подмывало добить девушку ехидным и колким замечанием, но Арцеулов решил, что ей пока хватит. От начальства ей и так влетит, хорошо если из полиции не вышвырнут.

- А ты, стритрейсер-самоучка, - обратился Сеня к Годунову, - ты куда так гнал? На кладбище или к увольнению из МВД? У тебя вообще есть хоть какие-то оправдания твоему муд*цкому поступку, ёлопень?

- Я... я не сп-пециально...- промямлил Годунов.

- О**енное оправдание, - проворчал Сеня. - Ладно, отдыхайте, сейчас скорая приедет.

- А вы куда? - взволнованно спросила Липаева.

- По делам, - не оборачиваясь, бросил Сеня.

- А можно с вами?

- Нет,-отрезал Сеня и вышел из дома.

Но Липаева не намеренна была сдаваться.

- Пожалуйста, разрешите мне поехать с вами!

- Нет, - повторил Арцеулов, шагая к своему мотоциклу. - К тому же ты ранена.

- Да ерунда, просто глубокая царапина.

- У тебя от этой 'царапины' шрам на всю жизнь останется! - напомнил Сеня.

- Я знаю, - голос Липаевой погрустнел и она замолчала.

Арцеулов мысленно ругнулся, остановился и возведя оче-горе, обернулся.

Липаева стояла в двух шагах от него и рассматривала забинтованную руку.

- Может это и к лучшему, - она плаксиво шмыгнула носом. - Будет мне напоминанием... Чтобы не лезла больше никуда. Может быть... может я по-другому и не поняла бы, пока не испытала бы боль...

Она подняла на Сеню взгляд и Арцеулов вновь мысленно ругнулся. По щекам молоденькой полицейской стекали две блестящие струйки слёз.

- Простите меня! - выпалила она громко. - Пожалуйста!.. Я правда только хотела вам помочь! Я уже год хожу в сержантах! Меня никто в серьёз не воспринимает! Считают, что я ни на что годная! Что мне вообще в полиции делать нечего! Я еле-еле добилась, чтобы меня в патруль поставили! Так мое начальство всё равно мне поднагадило: поставили к этому... - она неприязненно мотнула головой в сторону дома. - под начало этого неудачника!

Сеня, поддавшись внезапному импульсу сочувственного наития, приблизился к рыдающей девушке и положил ладони на её маленькие плечи.

- Ну, чего ты? - мягко спросил он, слегка сжав подрагивающие плечи плачущей девушки. - Хорош рыдать, Липаева... Да ты сегодня наворотила дел, но, если тебя это утешит, твой этот Годунов вообще убил свидетеля, и я не знаю, как он дальше будет служить.

Она подняла на Сеню заплаканные глаза с влажными ресницами.

- Ты напишешь в рапорте о сегодняшнем? - спросила она.

Арцеулов пару секунд смотрел в ее золотисто-карие глаза, а затем хмыкнув, пробурчал:

- Если ты о том, собираюсь ли я настучать про вас... то нет. То, что вы оба напишите в своих рапортах ваше личное дело.

- А вы, товарищ капитан? Что вы будете писать?

- Ничего, - качнул головой Сеня.