Неоновые росчерки

Перед грузовиком собралось около полутора десятка мужчин в униформе частной охраны и все держали на прицеле своих 'калашей' наш фургон.

- Иокогама Девяносто Девять! - взволновано и торопливо воскликнула я, повторив кодовую фразу несколько раз.

Несколькими минутами позже, когда раненных извлекли и фургона и разместили где-то внутри дома, мы с Леркой сидели в роскошной гостиной.

Не смея произносить ни звука, мы только молча поглядывали по сторонам и изучали дорогой вычурный интерьер дома.

Минуты через две раздались неторопливые шаги и к нам вышел тот самый друг дяди Сигизмунда, к которому мы везли раненных.

И я, и Лера, довольно быстро узнали этого человека.

Ещё бы! Ведь его лицо довольно долго мелькало в новостях, в связи с прорывными открытиями в области иммунологии и деятельности корпорации 'Медеор'.

Да, перед нами, в белоснежном свитере и персиково-бежевых брюках стоял самодовольно ухмыляющийся Мариан Мирбах. Собственной персоной...

У меня было слов, а у Лерки, судя по выражению лица, на языке крутились лишь матерные обороты.

Я ожидала всего... Но только не главу корпорации 'Медеора', в качестве приятеля моего дяди.

СТАНИСЛАВ КОРНИЛОВ

Понедельник, 23 марта.

Он стоял перед пустой кроватью Вацлава Токмакова и молча взирал на смятую постель.

Стас одновременно ощущал бурлящую внутри него, вздымающуюся ярость и опустошающее бессилие. Он злился, на себя, за свою беспечность, на персонал больницы, у которых почему-то не оказалось видеозаписей из хирургического отделения, за последние двадцать четыре часа и на полицейских, которые должны были охранять Вацлава.

И, конечно же, несмотря на все усилия Стаса, как всегда, 'никто ничего не видел и не слышал'.

Просто их пациент, абсолютно внезапно, заснул и впал в кому.

Стас хотел было проверить капельницу, которую поставили Вацлаву, но как оказалось пакет, трубку и иголку уже утилизировали.

Но, Корнилов, не смотря на отсутствие улик и возможность изучения капельницы, на предмет посторонних веществ, был уверен в искусственной причине коматозного состояния Вацлава.

Хотя бы потому, что никто из тутошних врачей не в состоянии объяснить, из-за чего вдруг центральная нервная система Токмакова перестала должны образом функционировать.

Гипотезы и теории у них, конечно были, но четко сформулировать причину такого резкого изменения состоянии здоровья Токмакова они не могли.

Тут дверь палаты открылась и внутрь заглянул один из докторов хирургического отделения.

- Господин подполковник, - позвал он Стаса, - тут нашелся... сотрудник сервисной службы, которая отвечает за ремонт лифтов в больнице. Он говорит, что почти весь день крутился возле лифта.

- На этом этаже? - уточнил Корнилов.

Это было бы хорошо: лифт совсем рядом от палаты Токмакова. И если работник ремонтировал его здесь, он не мог не видеть, кто заходит к Вацлаву в палату.

- Ну, давай посмотрим на этого работника, - проворчал Стас.

Сотрудник сервисной службы - худощавый мужчина с простецким лицом и соломенными волосами - обладал не самой хорошей памятью. Однако, он сумел описать нескольких посетителей палаты Токмакова.

И среди них значился 'здоровый мужик, с усами', который 'кажись был из следственного комитета - так полицейские говорили, которых он из палаты выставил'.

Стасу не составило труда догадаться о ком идет речь.

Датский. Полковник Датский.

Но... что это даёт? Родион Датский, конечно, му**ак и урод, но... Стал бы он убивать Вацлава?

Стас поразмыслил и решил, что на убийство, если есть серьёзная мотивация, Датчанин вполне себе способен.

Но, Корнилову тяжело было себе представить причину, способную толкнуть даже такого человека, как Родион Датский на... убийство.

Спланированное хладнокровное убийство.

Ради чего?

Корнилов отпустил работника сервиса и обдумал его свидетельства.

Стоит ли ему начать задавать вопросы СКР и Датчанину, в частности? Пожалуй, пока у него нет на руках ничего кроме домыслов и догадок - нет.

И единственный, а точнее единственная, кто сможет ему помочь разобраться в случившемся - это Ника.

Корнилов мысленно ругнулся.

В последнее время, он слишком часто стал думать о синеглазой девочке, как о способе решения проблем в следствии...

Кулаки Стаса с хрустом сжались.

Хорош следователь! Ни черта не может без помощи своей помощницы и её видений! Да и Ника не железная, а всего лишь пятнадцатилетняя девочка, но... Сейчас у него нет ни времени, ни возможностей копаться в причинах комы Токмакова самостоятельно. Нужно было действовать и действовать быстро.

Нужно было получить максимально полную картину происходящего, пока Маски притихли.

А это, зная, на что они способны, очень ненадолго.

По правде говоря, Стас не верил, что Вацлав мог 'заказать' своих детей... Хотя, нет. Не так. Стас не мог допустить мысли, что даже такой урод, как Вацлав, способен иметь дело с отъявленными ублюдочными садистами вроде этих Масок.

Зло происходит, оно существует. Но, как и добро, оно относительно... и у него есть внутренние границы, как бы дико это не звучало.

Стас, не теряя времени, направился в сто вторую больницу, где должна была находиться Ника.