Неопалимая

Время шло. В конце концов, я очнулась от сна в кромешной темноте, в холодном поту и со сжимающимся желудком. У меня было похожее на сон видение, словно я наблюдаю, как мимо проносятся несколько крыс. Не сон, поняла я, когда услышала характерный писк и шуршание и ощутила, как чувства Восставшего тянутся за их хвостами, пока зверьки убегают в какую-то темную трещину.

– Это невозможно, – шипел он, словно споря с кем-то.

При других обстоятельствах я испытала бы облегчение, услышав, что голос Восставшего звучит лучше. Но не могла избавиться от жуткого ощущения, что пробралась куда-то, когда он разговаривал с третьей невидимой сущностью. Впечатление усиливалось темнотой и колючим ощущением, что за мной наблюдают. Теперь видеть было сложнее – большинство теней исчезло, возможно, их спугнули. Я потянулась за кинжалом и обнаружила, что он уже в моей руке.

– Что ты почувствовал? – спросила я.

Я почти пожалела, что заговорила. От Восставшего донеслась тревожная тишина, словно он не заметил, что я проснулась, и был обеспокоен только собой.

– Ничего, – произнес он наконец. – Я ошибся. Я не совсем в себе.

Эти слова оказались лишними. И без того присутствие Восставшего ощущалось дрожащим и странным, словно он слишком рано поднялся с больничной койки. Если бы это был человек, я заставила бы его прилечь.

– Видишь ли, существует прецедент, – лихорадочно продолжил он. – Иногда, в реликвии, я ощущал вещи, которых там не было… Монашка, нам нужно выбираться, – внезапно сказал он. – Обратно на поверхность.

Я колебалась, насторожившись.

– Круг будет искать нас. Здесь внизу есть что-то опасное?

Казалось, он поразмышлял над этим вопросом, прежде чем ответить.

– Я.

Он сказал это низким тоном, от которого волосы по всему телу встали дыбом.

Я поднялась на ноги и направилась к проходу, оглядываясь в поисках своих меток на стене туннеля. Туда. Царапины подсвечивались неясным светом одинокой тени, которая вспархивала при нашем приближении и отлетала вперед. В ее хрупком, дрожащем сиянии я различила еще одну царапину дальше по туннелю, затем третью, обозначающую развилку на перекрестке.

– Недалеко отсюда есть решетка.

– Скорее, – произнес Восставший, а мгновение спустя: – Скорее, жалкая монашка, – с большей силой приказал он.

– Я уж было подумала, что ты перестал меня так называть, – заметила я, охваченная болезненным предчувствием чего-то плохого, если он перестанет разговаривать. Теперь мне казалось, что Восставшему не столько нужно прилечь, сколько мне – не позволять ему спать.

Не дождавшись ответа, я ускорила шаг, спотыкаясь на неровной земле. Впереди нас виднелась тень, но непосредственно вокруг меня царила абсолютная чернота. По мере того как свет, исходивший от тени, ослабевал, туннель становился все темнее и темнее. Вскоре я перестала различать царапины. Я искала, что сказать, – что угодно, лишь бы нарушить молчание.

– По крайней мере, никто из нас не боится темноты, – задыхаясь, произнесла я.

От Восставшего исходила тишина, и внезапно я припомнила, как у меня задрожали руки в комнате конюха, когда Восставший заставил меня разжечь огонь безо всякой на то причины; как он вынудил меня спать с открытой дверью на чердак, впуская свет.

Мои руки снова начали дрожать, а в груди появилось ужасное давление, словно вокруг моих легких медленно сжимался кулак.

– Ты боишься, – поняла я вслух.

– Полагаю, ты находишь это забавным, – произнес он ядовитым голосом, за которым скрывалась подступающая, но уже бурлившая истерика.

– Нет, – ответила я, чувствуя себя не в своей тарелке.

– Ты же монашка, в конце концов. Ты будешь рада запихнуть меня обратно в реликварий, как только закончишь со мной…

– Восставший.

– Я знаю, будешь. Это то, что делаете вы все, отвратительные монашки. Это то, что сделала Евгения – даже после того, как она пообещала…

– Восставший!

– …после того, как она пообещала, что не будет жертвовать собой, и ты такая же, как она – ты бы в один миг вышвырнула свою жизнь, если бы сочла, что это послужит твоей проклятой Госпоже…

Его голос стал громче. У меня кружилась голова, сердце колотилось слишком быстро, короткими толчками. Я подумала, что могу потерять сознание.

– Восставший, успокойся.