Неопознанный ходячий объект

Беспамятство мое длилось недолго, всего несколько мгновений, потому что, когда я открыла глаза, Женька как раз шлепалась рядом со мной. Потом я услышала женский голос, чуть повернула голову и увидела Лидию Артуровну Бороднянскую с внушительного вида поленом в руках, точнее сказать, с внушительной частью бревна. Одета дама была в спортивный черный костюм, выражение лица у нее было решительное и даже злорадное. Тут над подъемником возникла макушка, а затем и голова писателя. Он легко выбрался, подмигнул мне и стал вытягивать веревку. Так как он прилагал к этому немалые усилия, стало ясно: на том конце веревки что-то есть.

На том конце веревки оказалась спортивная сумка, длинная, темно-синего цвета с белыми полосками и явно новая.

– Ну, вот и все, – сказал Владислав Петрович. – Я вижу, вы обе уже пришли в себя… – Тут я взглянула на Женьку и убедилась, что так оно и есть. – Теперь вам необходимо спуститься вниз. Веревку мы вам, конечно, оставить не сможем, но как-нибудь выберетесь, дамы вы шустрые. Итак, Евгения Петровна, прошу.

Женька поднялась, и Бороднянская ткнула ее в спину поленом, подталкивая к подъемнику. Писатель шагнул ко мне, схватил за плечи, и в горло мне уперлось острие ножа.

– Побыстрее, если не хотите, чтобы ваша подруга лишилась глаза…

– Или языка, – злобно хихикнула Бороднянская.

Женька пожала плечами, вздохнула и приготовилась спускаться.

– У нас мало времени, поживее, – торопил писатель, – не то придется отправить Анфису Львовну на скоростном лифте головой вперед.

Такая перспектива пришлась мне не по вкусу, и я очень надеялась, что Женька постарается и спустится быстро. Бороднянский и его липовая супруга таращили глаза на Женьку, и я тоже. По этой причине на то, что творится вокруг, никто не обращал внимания. Но я-то понятно, а вот Бороднянскому следовало быть внимательнее.

В кустах послышался шорох, а потом раздались два негромких хлопка, сначала один, потом второй. Бороднянский внезапно ослабил свою хватку, качнулся и бухнулся мне под ноги, а вслед за ним упала и его мадам. Женька робко выглянула из подъемника и выбралась на грешную землю, а я увидела Валеру, который шел к нам с пистолетом в руках с длинным-предлинным стволом. Как я поняла, ствол был таким из-за глушителя.

Валера счастливо улыбался и, смеясь, сказал:

– Какая встреча…

– Ты очень вовремя, – затарахтела Женька, – мне жуть как не хотелось туда спускаться.

Я же в отличие от нее радоваться не спешила.

– Бороднянский еще куда ни шло, а вот женщину зачем застрелили?

– Ну… знаете, Анфиса Львовна, ей бы при любом раскладе не повезло. Шустов не стал бы с ней делиться. Где-нибудь в болоте по дороге отсюда мадам бы скончалась.

Валера подхватил сумку, и Женька тоже перестала радоваться, должно быть, дошло до дурищи, что благородные рыцари так себя не ведут.

– Мы здесь вообще ни при чем, – кашлянув, сказала она.

– Конечно, – вздохнул Валера. – Знаете, мне очень жаль, но я не могу оставить вас в живых. Мне нужно время, чтобы смыться.

– Значит, дядюшка ваш был соучастником ограбления? – догадалась я.

– И после этого вы хотите, чтоб мы разошлись как в море корабли? – присвистнул он.

– Чтоб я еще хоть раз взглянула на блондина, – горестно пробормотала Женька, и вдруг лицо ее вытянулось, а рот приоткрылся, как будто она вознамерилась заорать. Валера инстинктивно обернулся, и я вместе с ним, после чего физиономия у меня тоже вытянулась.

В трех шагах от Валеры каким-то образом возник Зеленый охотник. Валера еще только приходил в себя, а Зеленый выбил у него из рук оружие и уложил на землю лицом вниз. Причем проделал это с легкостью, что, впрочем, неудивительно при такой-то комплекции. Вывернув ему руки за спину, лихо щелкнул наручниками и заявил:

– Лежи тихо, падла, не то шею сломаю.

Лицо у меня вытянулось вторично, потому что говорил Зеленый Ромкиным голосом.

– Никак наш полковник, – обалдела Женька.

– Ага. – Ромка стянул с головы капюшон, а вместе с ним и москитную сетку.

– Ромочка, – пискнула я и хотела броситься к нему на шею, но вовремя опомнилась и посмотрела на него довольно сурово. Он тоже нахмурился и демонстративно отвернулся.

– Ты это… давно здесь? – полезла Женька к нему с вопросами.

– Давно.

– А где жил, то есть… где ты все это время находился?

– У Василия, – презрительно хмыкнула я, – самогонку пил, за версту несет.

– У Василия я обосновался недавно. Самогонку пил, конечно, но для этого был повод.

– А до Василия где? Ромка, – повысила голос подружка, – ты как вообще здесь оказался?

– Объясняю: узнал, что вас нелегкая сюда потащила, и приехал. На следующий день, точнее, было это ночью. Пришлось речку вплавь преодолевать.

– Так это его мы у реки встретили, – ахнула я. – Это ты волком выл?

– Завоешь с такой-то женой.

– Ты нас нарочно пугал.

– Еще чего. Откуда мне было знать, что вы по кустам шастаете. Завыл я из мужской солидарности, мол, терпи, братан, мне тоже тошно.

– И ты жил на болоте?