Неоромантическая сказка

Отец Хуан Рамон путешествовал по магическому востоку, где сам воздух соткан из тайн, интриг и пряностей. Предприимчивый торговец возил тончайший шелк, душистые специи и дивные сладости из зачарованных стран. Отцу доводилось видеть волшебство Запретного Города и роскошные дворцы старой Агры. Он вместе с бедуинами на белых верблюдах пересекал бескрайние аравийские пустыни, забирался в дикие степи и покорял строгие горные перевалы. Он мог бы скопить хороший капитал, но помешала роковая страсть к игре в кости. Проклятые кубики подводили отца в самый сложный момент. Золото, шелка и специи обратились в прах. Хуан Рамон искренне считал, что пустынные джинны, увиденные им в песчаных бурях, прокляли его за непокорный нрав. Маленький Хуан Карлос боялся страшных джиннов из рассказов отца, пока один мудрец не объяснил малышу, что самый жуткий джинн живет внутри каждого, кто не знает, когда ему остановиться.

Любовь к странствиям и опасностям передалась и юному наследнику древнего рода. Надо сказать, гордые предки не оставили идальго иного наследства, кроме старого дома, да любви к путешествиям. Медвежонок не искал приключений. Приключения сами находили его.

В далеком детстве Хуан Карлос любил наблюдать за полетом бабочек над бездной и за маневрами пучеглазых рыб в хрустальном пруду. Он покорял все окрестные деревья, переплывал речки, заглядывал во все звериные норы…

С рождения идальго отличался впечатлительностью и богатым воображением. Он чувствовал, что страхи, роящиеся на границе сознания, не оставят его просто так. Медвежонок разработал собственную систему воспитания характера. Наш герой взял себе за правило нарочно выбирать самые сложные и самые опасные приключения. Сейчас он с улыбкой вспоминал, как залезал когда-то ночью в темный погреб (преодолевал страх темноты), ловил и отпускал паучков, которых ужасно боялся с младенчества, забирался на старую водонапорную башню, чтобы голова не кружилась на высоте. Такие продвиги Хуана Карлоса не могли остаться незамеченными. Ему регулярно доставалось ивовым прутиком по плюшевой попе. Было не больно, но обидно.

Подросший идальго сталкивался лицом к лицу с множеством опасностей каждый день, но всегда оставался уверенным в правильности своих поступков. У всякого благородного рыцаря обязательно должен быть собственный кодекс чести, поддерживающий силу духа в минуты страшного испытания.

Есть кодекс и у Хуана Карлоса. С ним он сверялся всякий раз, когда не знал, какое решение принять. Идальго в юности зачитывался рыцарскими романами и сам придирчиво отобрал заветные правила рыцарства. Их он неукоснительно придерживался всю жизнь. Вот пять пунктов, наполняющих тернистый путь искателя приключений светом истины:

Честь для идальго превыше всего. Потеря чести – самое страшное, что может произойти с идальго;

Настоящий идальго обязан быть умерен во всем. Излишества вредят уму, сердцу и… фигуре;

Настоящий идальго должен быть великодушен к побежденным в честном поединке. В сердце идальго нет места злобе, мстительности и жестокости;

Идальго никогда не отказывает в помощи нуждающимся. Честь идальго в сострадании к слабым и угнетенным;

Идальго никогда не сдается. Для идальго не существует слова «невозможно».

Приятно, когда твоя жизнь осмысленна и понятна. Наш герой всегда следовал строгому кодексу, и верил в свою Звезду. Он считал, что без путеводного светила жизненный путь превращается в бесконечное страдание.

Теперь благородный идальго лишь ностальгировал по приключениям юности. После долгих лет скитаний он осел в родовом гнезде, изрядно пострадавшем от беспощадного времени. Хуан Карлос латал прохудившуюся крышу, чинил покосившееся крыльцо и вставлял слюдяные пластинки в оконные рамы. В ремонте ему помогал старый друг – ослик Хавьер. Несмотря на все старания, милый дом приходил в упадок. Порядок в нем поддерживался лишь благодаря верной помощнице по хозяйству. Сеньора Медунья знала медвежонка с ранних лет и относилась к нему с материнской теплотой. Ее фирменные клюквенные пирожки и вышитые занавесочки наполняли ветхое жилище неуловимым уютом.

***

За чашечкой ароматного турецкого напитка⁴, черного как мадридские ночи, Хуан Карлос размышлял о предназначении своей мятежной натуры, требующей подвигов и сладостей. Он разглядывал крохотную чашечку, наполненную дымящейся жидкостью, и представлял себе улыбчивых женщин из зачарованных стран. Их глаза сверкали в закатных лучах и заставляли забыть о любых горестях. Эти женщины собирали чуткими пальцами рубиновые ягоды. Отделенные от мякоти косточки из тех ягод высыхали под лучами палящего солнца. Почерневшие зерна наполнялись чудесным ароматом странствий и становились основой того колдовского напитка, который наш идальго держал сейчас в лапах.