Неоспоримый (ЛП)

Я поднял бровь. Это был первый раз, когда я увидел его с моего тридцатилетия, когда он обрушил на меня ошеломляющую новость и ожидал, что я подчинюсь. Я отреагировал не очень хорошо.

Удивительно, но прошло несколько недель, прежде чем он упомянул об этом снова. Я был рад, но это выбило меня из колеи. Он был безжалостен, эгоистичен и использовал бы любые средства, необходимые для того, чтобы добиться моего согласия. То, чего я постоянно пытался избежать. Бесконечная задача.

Его ухмылка была злобной.

— О, ты придешь в себя, и как падут могущественные.

Я поднялся с дивана.

— Если это все?

Как ни странно, хотя моя семья была коренными испанцами, нашим основным языком был английский. Влияние Гектора, к большому неодобрению его родителей. Однако я был благодарен за формулировку. Она послужила своим целям.

Не дожидаясь ответа, я повернулся к нему спиной и сдержала закипающий гнев, который он, казалось, легко вызывал. Я свернул в сторону по коридорам и поднялся по лестнице в комнаты моей матери, хрустя костяшками пальцев.

Постучав в приоткрытую дверь, я вошел. Моя мать сидела за туалетным столиком, нанося боевую раскраску. В ее глазах застыло отсутствующее выражение, как будто она выполняла все действия, не задумываясь.

Подойдя к ней, я наклонился и поцеловал ее в щеку.

— Мама

Легкая улыбка скользнула по ее губам. Она отложила кисточку для макияжа, и ее рука погладила меня по щеке.

— Нико, мой красивый мальчик.

Внешне я поморщился от ее похвалы, вызвав смех в ответ. Я сел на стул рядом, наблюдая, как она вернулась к своему занятию по нанесению макияжа на лицо. Не то чтобы я верил, что ей это нужно. Романа Наварро была элегантной женщиной; то, что ей перевалило за сорок, не умалило ее классической красоты.

— Ты видел своего отца? — спросила она, раскладывая вещи по ящикам.

— Кратко, — ответил я, зная, какими будут ее следующие слова.

— Ты должен сделать так, как он просит.

— И как тебе это удается? — я наклонил голову, в моем тоне прозвучала язвительность.

Она устало вздохнула.

— Я приняла свое место в этой семье, в этой жизни. Я не жалею об этом, в конце концов, я родила тебя, не так ли?

Не говоря уже о том, что ее вынудили порвать со своей частью семьи, приковав к жизни, полной бессмысленных задач, ее личность давно сменилась покорностью. Это было разочаровывающе, но я понимал, что многого не знал.

Родственники с ее стороны жили в Барселоне, и делали это уже много лет. У меня были бабушка с дедушкой, дяди, тети, двоюродные братья и сестры, с которыми я встречался несколько раз, когда был моложе. Наконец-то восстановив трещину, вызванную Гектором, я связался с ними много лет назад, и теперь мы поддерживали регулярные контакты. Они ничего так не хотели, как вернуть свою дочь и сестру домой, к ним, вернуть ее к жизни.

У меня не было выбора, кроме как похитить ее, ехать десять часов или лететь коротким рейсом. Честно говоря, я верил, что она найдет дорогу обратно. Так что, пока она не была готова, я мог только поддерживать ее. Даже если это означало выслушивать ее нелепые представления о том, как я должен слушаться ее мужа.

— Какие у тебя планы на сегодня? Я заметил платье, висевшее снаружи шкафа.

— Благотворительное мероприятие в отеле. Его спонсирует "Наварро Индастриз". Оказалось, что это довольно громкое мероприятие, даже Ортисы приехали из Мадрида.

Она схватила наряд и прошествовала в ванную, закрыв дверь, чтобы переодеться.

Я выудил телефон из кармана, двигая челюстью из стороны в сторону.

Хавьер: Семья Ортис и их окружение вскоре приземляются на близлежащем частном аэродроме. Первая остановка Гектор.

Нико: Сейчас ухожу.

Мама неторопливо вышла из ванной, разглаживая несуществующие складки на своем платье. Я встал и легонько поцеловал ее в щеку.

— Скоро увидимся.

Она сжала мою руку.

— Останься.

— Почему? — мой взгляд стал жестче. — Это потому, что семья Ортис должна появиться с минуты на минуту? Потому что Гектор думал заманить меня сюда, чтобы у меня не было выбора, кроме как столкнуться с проблемой, которая меня не касается?

Мне не нравилось, когда мной манипулировали. Даже если это была не совсем ее вина.

— Что теперь будет, мама? Преподадут ли они мне урок ведения бизнеса, основанный на соблюдении требований? Прижмут меня к земле и изобьют до полусмерти, приставив к моему сердцу пистолет, соответствующий ножу в спине?

Слезящиеся глаза свидетельствовали о ее беспокойстве, так же как и легкая дрожь в теле.

— Ты считаешь меня настолько слабых, что я перевернусь с ног на голову и позволю диктовать мне свою жизнь? Что я не выстою против них всех? — я фыркнул. — Ты, должно быть, забыла, кто я такой.

Не оставив у нее никаких сомнений в моих словах, я сбежал по ступенькам, помахав Гаэль рукой. Напряженное выражение лица и скрещенные руки Гектора дразнили меня на полпути по подъездной дорожке, когда он стоял у входа и смотрел, как я уходил.