Неостывший лед (СИ)

Я пересела к нему. Странно, но он и вправду не был холодным. "Наверное, закалялся прогулками по снегу босиком", — подумала я и не смогла не улыбнуться, представляя эту картину в своем воображении.

— Похоже, к утру я превращусь в птицу. Я сегодня то индюк, то голубь, — насмешливо произнес Николас.

— Или гусь… — произнесла я, запоздало понимая, что опять произнесла вслух свои мысли.

— Почему?

В голосе Николаса не было злости, он действительно хотел знать причину.

— Уже неважно! — сказала я, зевая. — Останешься человеком.

— Это радует.

Мы замолчали. Я задумалась о последних событиях этого вечера, когда услышала:

— Мне жаль твоего грифона…

— А мне жаль, что вы живете у такого жестокого человека…

В этот раз я не пожалела о том, что выразила свои мысли вслух.

Глава 8

Это было никак невозможно, но непростые события этого вечера сказались на мне и Николасе, и сон в один миг обрушился на нас. Вне сомнения мой сон оказался страшным.

Когда просыпаешься в темноте после кошмара, все кажется преувеличенным. Например, тот, кто сидит на корточках рядом с тобой, и кто отдал свой джемпер ради того, чтобы ты согрелась, сейчас кажется монстром. А бежать некуда, ты в ловушке…

— Ты что? — заорал Николас, потому что я пнула его ногой.

Оковы сна спали, но в темноте все еще не было спасения от страха. Я хватала ртом воздух, стараясь восстановить дыхание.

— Ты с ума сошла? — спросил Николас, на всякий случай отодвигаясь от меня подальше, но это было невозможно в такой тесной комнате.

— Извини.

Сказать большее я не смогла, лишь покачала головой, чтобы стряхнуть с себя воспоминания о страшном сне.

— Сижу с южанкой в тесной комнате, а та еще и дикая оказалась! И это я не про комнату…

— Я же попросила прощения.

Я смогла произнести нормальную фразу, а это значило, что тьма передо мной рассеялась. Не в буквальном смысле, в комнате все так же было темно. Зато мои монстры сбежали, поджав хвосты.

— Моей руке, которую ты ударила, легче от этого?

— Кто ее знает.

— Лучше молчи.

— И тебе того же.

Николас фыркнул и попытался вытянуть свои длинные ноги. Мне тоже было здесь тесно, но ему, с его высоким ростом, было еще хуже. Он пробормотал что-то, понятное только себе самому, и встал. Я решила тоже встать, заодно, подумав, что буду аж на несколько десятков сантиметров дальше от Николаса.

— Хорошо, что я вчера воды так и не попил, — произнес Николас почти весело и многозначительно вздохнул.

"Я тоже", — подумала я, но вслух ничего не сказала, прекрасно понимая, на что он намекнул.

— Интересно, сколько нам еще здесь торчать? Вообще не разберешь, утро сейчас или ночь.

Я молча разминала свои затекшие ноги.

— Эй, ты почему ничего не говоришь?

— Ты же сам просил молчать.

— А ты такая послушная, да? Не ходишь по ночам по дому, не пререкаешься с хозяевами…

— Как у вас все легко! Вы — хозяева жизни, а мы только прислуга… Ты не подумал, что я тоже жила свободной жизнью и не хотела вот этого? — Я развела руками, показывая, чего именно я не хотела, но Николас все равно ничего не различил в темноте.

— Но ты приехала сюда, зная, что тебе придется делать и как жить.

— А ты не подумал, что у меня не было выбора? И я должна была работать в библиотеке. — "Должна была учить детей!" — кричу себе и стараюсь сдержать обиду в голосе. — Вместо этого я нахожусь в маленькой комнатушке уже целую вечность!

— Ничего, привыкнешь.

— Привыкну? Да вы больные! Неужели у вас нет никакого закона на Севере, чтобы остановить тиранство Жана?

— Есть. Но он платит за наше обучение. Без этого мы не станем теми, кем хотим.

Вот теперь я замолчала не назло своему собеседнику, вовсе нет, а потому что мне нечего было сказать. Мы все хотим быть значимыми, сделать свою жизнь правильной и успешной, вот только понятия об этом у всех различные, настолько далекие и непохожие, как небо отлично и далеко от земли.

— Будешь и дальше сидеть в этой комнате из-за малейшего нарушения? — прервав свои размышления о смысле жизни, спросила я.

— А тебе какое дело? — огрызнулся Николас, и я поняла по его тону, что вся эта ситуация задевает его. Он тоже не привык и никогда не привыкнет к такому обращению.

— Я простая южанка. Мне действительно нет никакого дела до того, что происходит в этом доме.

— Вот так и говори всегда.

— Так легче, да?

— Что легче?

— Не замечать, что твой дядя психопат. Вначале он наказывает тебя из-за нарушенных правил, неправильных действий, потом из-за одного, как ему покажется, неправильного взгляда, а может, и вообще ударить!

— Замолчи! Ты вообще свою семью, если она у тебя и была, оставила жить в отсталом захолустье. Просто взяла и уехала.