Неостывший лед (СИ)

А вот это интересно. Имя, начинающееся на букву, на которую ни одно имя южан не начиналось… Значит, кто-то из северян будет следить за каждым нашим шагом, но, честно говоря, мне все равно. Я наконец-то выйду за пределы этого дома, и темная комната будет от меня далека как никогда. Правда, я хотела воспользоваться забывчивостью Жана и осмотреть комнату при свете, да и понять, как отодвигается эта стена тоже бы не мешало. А еще найти браслет. И поискать библиотеку в этом большом доме, потому что "Географические открытия" больше не лежали на боковом столике. Но все эти дела потом. Меня ждала свобода!

Выйти за пределы дома и сада — это ли не счастье! Если быть точнее, то выехать на машине, неслышно движущейся по дороге, с прозрачными боковыми стенами. Уилл, наш водитель и телохранитель, вел быстро, но аккуратно.

Я видела все, мимо чего мы проезжали: дома, похожие на тот, где я жила, идеально выбеленный, с огромными прямоугольными окнами и металлическим блеском крыши; деревья приглушенных цветов, таких же людей, облаченных в не слишком яркие одежды. Вокруг все сверкало чистотой и правильностью форм. Слишком скучно… Как будто все улицы были созданы ради мечты одного перфекциониста. А на Юге ничего не блестело, кроме бликов солнца на поверхности воды и росы на траве, не было всей этой геометрии, зато чувствовалась свобода, не смотря на то, что ее как раз нам и ограничили северяне. Все эти сверкающие здания, на которых мелькала слишком ярким светом реклама ресторанов и магазинов, тоже красивы, но к ним привыкаешь, от этого всего глаза быстро устают, ведь это иллюзорная красота, на нее невозможно смотреть долго. А на колышущуюся траву на южных лугах я могла смотреть долго, а еще на первые звезды, проглядывающие в серых сумерках, да много чем, что было на моей родине, я могла любоваться бесконечно… Я вздохнула, вспомнив свою семью. Как они? Что делают сейчас? Кто теперь вносит в их размеренную жизнь чуточку сумасбродности… Потом я подумала о своих друзьях и поняла, что мне очень их не хватает.

— О чем думаешь? — поинтересовалась Николь, до этого уткнувшаяся в очередной журнал, а теперь со скучающим видом смотревшая в окно.

— О своих друзьях.

— Сейчас забудешь обо всем! Мы приехали.

Машина остановилась около высокого стеклянного здания с мерцающими неоновыми вывесками. Вокруг были однотипные здания, такие же высокие, стеклянные, только реклама различалась на них. Чувство разочарования возникло мгновенно. Я напрасно думала, что почувствую здесь свободу. Та же комната, только большего размера, и облаченная в неон и стекло.

Мы зашли в огромный холл, где в центре красовался большой фонтан с синей подсветкой. Я давно заметила, что северянам нравятся холодные тона, а теплых они предпочитают сторониться. Я успела провести рукой по холодной воде, почувствовав брызги на своем лице прежде, чем мы свернули в сторону красовавшейся вывески, где было изображено пышное красное платье. Мы прошли через крутящуюся прозрачную дверь и попали в царство свадебных платьев. Все они были красного цвета, потому что у северян существовал такой свадебный обычай: невеста в красном, жених в сером или серебристом.

Платье Николь, окаймленное бриллиантовой россыпью, стоило целое состояние. Дизайнер платья, худая, с серыми глазами и короткими платиновыми волосами женщина, явно была в восторге от своего творения. Я сама залюбовалась Николь в этом платье. Подчеркивающее ее хрупкую фигуру, оно явно показывало, кто будет самой прекрасной невестой Севера, если только этой невесте удастся убрать печальное выражение со своего лица.

— Николь, ты очень красива! — подбодрила я девушку, но та лишь махнула рукой и ушла в примерочную.

— Не понравилось? — спросила дизайнер платья таким отчаянным тоном, что мне пришлось приврать.

— Что вы! Даже слишком понравилось, — заверила я ее, но тут мы обе услышали громкие всхлипывания из примерочной. И я поспешила добавить. — Расстроилась, что придется снимать.

Дизайнер улыбнулась мне и дотронулась до брошки в виде белки на моем плече.

— Красивая. Интересный дизайн… и материал.

— Друг сделал специально для меня.

— За сколько продашь?

— Ой, нет. Брошка не продается.

— Торгуешься?

— Совсем нет. Она действительно бесценна для меня. Пойду помогу с платьем.

Направляясь к примерочной, я успела заметить недовольный взгляд дизайнера, которая явно не желала понять, почему я не продаю ей брошку. Ох уж эти избалованные северяне! Неужели у них не существует дорогих для их сердца вещей, которые не могут измеряться материальным?