Неотправленное письмо

Несмотря на перечисленные выше причины, — продолжает тов. Щуров, — бывшему начальнику Глуховской нефтеразведочной экспедиции геологу Сарафанову удалось добиться в свое время организации разведки в северной части Чернореченской низменности. Доводы, высказанные в свое время Сарафановым в пользу постановки здесь разведочных работ, были крайне неубедительными: первое — мнение академика Губкина (Сарафанов, очевидно, считает себя наиболее проницательным толкователем теоретического наследия академика Губкина,) и второе — горячая личная убежденность его, Сарафанова, в том, что бурить надо именно в районе Глуховского поднятия, выделенного некогда при крупномасштабной геофизической съемке… Повторяю, — говорит тов. Щуров, — доводы Сарафанова были почти несерьезными, но руководство Главнефтегаза тем не менее пошло на организацию буровых работ в районе Глуховского поднятия. Мы не хотели тогда решать этот вопрос административным путем, накладывая вето на бассейн всего нижнего течения Черной реки. Была создана экспедиция, была удовлетворена просьба товарища Сарафанова о назначении его начальником этой экспедиции. В помощь Сарафанову на должность главного геолога экспедиции был рекомендован опытный нефтяник товарищ Долженков…» (Реплика секретаря райкома партии товарища Немчинова: «Долженкова прислали для того, чтобы гробить подряд все идеи Сарафанова!») Товарищ Щуров настоятельно просит товарища Немчинова не перебивать его сообщения о работе комиссии. Товарищ Немчинов извиняется перед товарищем Щуровым. Товарищ Щуров продолжает читать заключение комиссии… «Итак, — продолжает товарищ Щуров, — на основании квалифицированного геологического анализа геологический отдел Глуховской экспедиции выдал точку под глубокое бурение на условном своде предполагаемой Глуховской структуры. И что же делает после этого начальник экспедиции Сарафанов? Произвольно, безответственно, пренебрегая элементарной геологической грамотностью, переносит место бурения на два километра ближе к поселку, снимая, таким образом, скважину со свода структуры и сажая ее на далекое погружение этой, пока еще условной структуры, а может быть, и вообще промахиваясь мимо нее…» (Реплика товарища Сарафанова: «Вы же прекрасно знаете, что мы старались в любом случае попасть в зону выклинивания юрских песчаников!») Товарищ Щуров вторично просит не перебивать его. «Чем же объяснял начальник экспедиции, — продолжает товарищ Щуров, — это безграмотное и в высшей степени безответственное перемещение точки забуривания? Соображениями удобства транспортировки от речных причалов насосов, двигателей, котельной, растворного узла и т. д. Но кому, спрашивается, нужна такая (хотя и быстро смонтированная) буровая, которая заведомо не встретит на своем пути до самого кристаллического фундамента ничего, кроме пустоты? Кому позволено так бездумно бросать деньги на ветер, если проходка одной скважины в этих местах стоит государству почти пять миллионов рублей в старом денежном исчислении? Кому нужна работа ради работы, удобства ради удобств?.. После того как в Главке были получены сведения о допущенном Сарафановым самоуправстве, — продолжает товарищ Щуров, — мы потребовали от него приостановить обустройство буровой. Сарафанов пренебрег этим указанием. Он забурился самовольно. Несмотря на неоднократные повторения прекратить бурение, Сарафанов продолжал загонять под землю сотни метров дефицитных труб. Спрашивается: распространяется ли на товарища Сарафанова действие законов, которыми руководствуются советские организации в своей работе? Оказывается, нет. Товарищ Сарафанов демонстративно дал понять, что он плюет на все мои распоряжения и приказы, что мое мнение (мнение его непосредственного начальника) не сто́ит для него и ломаной копейки. В такой обстановке, — продолжает товарищ Щуров, — Главку ничего не оставалось делать, кроме как поставить на коллегии вопрос о несоответствии товарища Сарафанова занимаемой им должности. Кроме того, нефтяной отдел Главка попросил главного геолога экспедиции тов. Долженкова подробно исследовать все керны, вынутые из скважины Р-24. Результаты оказались малоутешительными: ни о какой нефтегазоносности Глуховского района не может быть и речи. Именно поэтому Главное управление одновременно с освобождением товарища Сарафанова от должности начальника экспедиции высказалось за перенесение места разведки в южные, более перспективные районы Чернореченской низменности. Сарафанов, как и следовало ожидать, попытался не подчиниться приказу Главка. Пользуясь, к сожалению, поддержкой местных партийных органов, он обратился в Центральный Комитет партии с жалобой на Главное управление… Таким образом, была создана настоящая комиссия, которая после ознакомления с положением дел в Глуховской экспедиции на месте, целиком подтверждает все предыдущие выводы и решения и с еще большей настойчивостью рекомендует как можно быстрее начать демонтаж буровой Р-24, чтобы успеть до окончания навигации забросить все необходимые грузы в верховья реки Черной…» (Объявляется перерыв заседания комиссии. Первому после перерыва для сообщения особого мнения, слово будет предоставлено секретарю Глуховского райкома КПСС тов. Немчинову… Вела стенограмму Степанова.)».