Неотступный. Цена любви

Снова стучусь к мистеру Эмброузу, чтобы сообщить ему последние новости. Он выглядит заинтересованным тем, что генеральный лично занялся моим трудоустройством. Весь час, что мы проводим за оформлением договора и решением мелких организационных вопросов, мой непосредственный начальник очень дружелюбен. Начинаю понимать, почему Мона считает его душкой. С ним достаточно легко, несмотря на должностную иерархию.

Узнав всю необходимую информацию, я прощаюсь с ним и отправляюсь домой. По графику на смену мне выходить только завтра, так что впервые за долгое время у меня выдается почти полноценный выходной.

* * *

Переодевшись дома в любимые темные джинсы и мешковатую черную толстовку, отправляюсь в небольшой парк недалеко от дома, чтобы сделать несколько новых снимков для портфолио.

Брожу между высоких деревьев, которые уже начали менять окраску на желтоватые оттенки. В воздухе приятно пахнет легкой сыростью после ночного дождя. В поисках объекта для съемок высматриваю что-нибудь интересное, пока мое внимание не привлекает одно происшествие.

Метрах в десяти от меня, девчушка лет пяти несется на роликах весело хохоча. Две короткие светлые косички смешно подпрыгивают сзади, а яркое желтое платьице развивается вокруг торопливых ног.

“Странный выбор наряда для катания” — успеваю подумать я, но в этот момент малышка отвлекается на лай собаки неподалеку и теряет равновесие. Она падает на асфальт сдирая ладошки о жесткую поверхность и в кровь разбивает колени. Я уже делаю несколько поспешных шагов в ее сторону, чтобы помочь, как перед ребенком оказывается молодая женщина со строгим пучком на голове.

Опустившись на колени, она бросает рядом папку с документами. Не обращая внимания на свою деловую одежду и не удобную юбку, она прижимает плачущую малышку к себе. Вокруг них разбросаны бумаги, валяется сумка, а ногам женщины явно неудобно из-за высоких каблуков, но ее казалось бы ничего из этого не волнует, пока она утешает своего ребенка.

Меня так трогает эта картина, что я невольно тянусь к фотоаппарату и делаю несколько снимков. Вот она безусловная материнская любовь. Чтобы не происходило с тобой, все отходит на второй план, когда твоему ребенку больно. Мои мысли утекают в печальное русло, пока я осторожно направляюсь к ним, чтобы показать фотографии и попросить разрешения оставить их.

Мне не знакомо чувство, что испытывает сейчас девочка. Нет, не физическая боль, с ней то мы старые подруги, но я совсем не знаю, что значит быть любимой родной матерью. Каково это, когда ты являешься самым главным человеком в жизни тех, кто подарил тебе твою собственную?

За этими невеселыми размышлениями проходит моя дорога домой. Оказавшись в квартире, понимаю, что Мэтт тоже вернулся. Судя по звукам доносящимся из ванной, парень осваивает новый репертуар. Сегодня в программе песни Тейлор Свифт. На мой взгляд он чуть фальшивит, но голос все равно приятный.

Сдерживая легкую улыбку, скидываю обувь и отправляюсь в его комнату. Здесь я провела едва ли не больше времени, чем в собственной, так что Мэтт не удивится моему появлению. По-турецки усевшись на большой кровати, собираю волосы в пучок и жду, когда он наконец наплескается вдоволь.

Комната немногим больше моей, и помимо кровати здесь в углу стоит небольшой шкаф, прикроватная тумба и старенькая гитара, подаренная мной на прошлый день рождения.

Оглянувшись, замечаю кучу валяющейся на полу одежды, и решаю ее убрать. Большая загруженность в юридической фирме отнимает много сил, так что я иногда беру на себя роль маленькой феи чистоты и помогаю парню с уборкой. Убедившись в пригодности одежды, развешиваю ее в шкафу.

Закончив, я поворачиваюсь и оказываюсь почти нос к носу со своим другом.

— О господи! — визжу я. — Мэтт, ты чуть меня на тот свет не отправил! Сколько раз просила, не подкрадываться ко мне! Видит Бог, однажды я сломаю тебе нос за эти выкрутасы и не буду ручаться, что это выйдет случайно!

На его губах растягивается ленивая ухмылка.

— Вообще-то, я в своей комнате, конфетка, так что могу ходить как мне вздумается.

Закатываю глаза и обращаю внимание, что на парне только серое полотенце обвязанное вокруг талии. Невольно начинаю заливаться краской. Я бесчисленное количество раз видела его без футболки, и периодически в этом же полотенце, но всегда быстро отворачивалась и уходила к себе.

Сейчас же он впервые стоит так близко, что я ощущаю исходящее от него тепло после ванной и улавливаю легкий цветочный аромат. Погодите-ка…

— Ты что, снова мылся моим гелем?! — восклицаю я.

Он громко стонет.

— Ну вот, я стою тут весь такой пышущий сексуальностью, а тебя волнует чертов гель, — он наигранно хмурится, но не отодвигается. — Еще чуть-чуть и мое эго будет втоптано в грязь, я впаду в депрессию и умру от одиночества. Ты этого хочешь?

— Поверь, в случае чего я приставлю к тебе Мону и смерть от одиночества тебе точно не грозит.