Неотступный. Цена любви

И тут до меня доходит. Внимательно осматриваю раскиданные по коридору вещи, среди которых ищу подтверждение собственной догадке. Вперемешку с обувью на полу валяется женская одежда.

Боже, неужели это правда происходит снова?

— Она ведь все еще у тебя в комнате? — спрашиваю, уже зная ответ.

Мэтт стыдливо отводит взгляд.

— Элли, все не так… Я не хотел, чтобы ты об этом узнала. Просто не сдержался, когда в очередной раз думал о тебе с тем козлом, — выплевывает он ругательства. — Я напился и совершил ошибку о которой теперь жалею.

Меня пробирает истерический смех, но он застревает в горле, стоит двери Мэтта резко распахнуться.

— Вот как?! Всего лишь пьяная ошибка?! — выкрикивает Моника.

Подруга появляется в одном нижнем белье и мне становится не до веселья.

— Хочешь сказать, что последние две недели ты тоже не просыхал, раз не вылезал из моей постели?!

— Глазам не верю, — бормочу я, пока Мэтт пытается ее утихомирить.

— Тогда зайди внутрь и взгляни получше! — орет она, переключаясь на меня.

— Не понимаю…Как?

— Очень просто, Элисон, — надменно отвечает Мона. — Пока ты морочишь голову двум мужчинам и скачешь между ними из страны в страну, я вынуждена терпеть нескончаемые унижения!

Я в неверии смотрю на нее.

— Ч-что?

— Мне приходится наблюдать, как мой любимый мужчина безответно страдает по моей так называемой подруге, не замечая никого вокруг! — вновь повышает голос она.

— Моника, закрой рот! — беснуется Мэтт.

Голова идет кругом и я чувствую, как тошнота подступает к горлу. Не могу это слушать.

В попытке устоять на ногах, опираюсь на ближайшую стену.

— Что с тобой? Тебе плохо? — моментально переключается на меня встревоженный Мэтт.

Качаю головой. Не хочу, чтобы он подходил.

Это становится последней каплей для Моны и она впадает в истерику.

— Вот! Вот о чем я говорю! Весь мир может полыхать огнем, но если нашей бедной Элли плохо, Мэтт отдаст ей последний стакан воды! Ненавижу! — визжит она. — Где ты была, когда я вечерами напролет выслушивала его стенания о том, как ему плохо без тебя?! А я знаю где! Ты, как последняя шлюха, без зазрения совести трахалась со своим начальником в Англии! Или думаешь, мы не понимаем чем вы там занимались?!

Слезы застилают глаза, пока все мимолетные знаки, которые раньше не бросались в глаза, теперь сверкают как рождественские огоньки в моей памяти.

Как она была рада, когда друг переехал к нам. Ее вечные препирательства с ним и “шуточные” попытки соблазнения. Она постоянно интересовалась нашими с ним отношениями. Так вот почему она разозлилась тогда в клубе, когда Мэтт меня поцеловал? Ее взбесило, что я отвергаю то, что так ей желанно. И вот о каком новом парне она мне писала в Лондоне.

Мэтт что-то яростно ей кричит, а я думаю только о том, что мне нечем дышать.

— Мне надо…на воздух, — хриплю я и двигаюсь к двери.

— Постой, Элисон, не уходи, — умоляюще смотрит друг. — Я люблю тебя.

Мне кажется, что в этот момент я слышу звук трех разбившихся сердец.

Слезы все таки стекают по щекам, когда я покидаю квартиру.

Глава 22

Колтон

Ненавистный кабинет, который однажды должен стать моим не меняется из года в год. Внутри нет ничего даже отдаленно намекающего на личность его владельца. Ни фотографий, ни книг, ни даже картин. Одни лишь шкафы, документы и дорогая мебель. Все пустое, холодное. Хотя, возможно, в этом и заключается главное сходство с человеком, сидящим во главе длинного стола.

— Твоя мать хочет знать, когда ты соизволишь навестить ее дома, — выдает дежурную фразу отец, вместо приветствия.

— Не делай вид, будто не понимаешь почему я сорвался сюда с другого континента! — с грохотом хлопаю дверью.

— Догадываюсь, — кивает он. — Но это не дает тебе права подобным себя подобным образом в моем кабинете. Это все еще моя компания.

— Да? И надолго ли, отец? Ведь совсем скоро я женюсь на обожаемой тобой Виктории, произойдет слияние не только наших чутких, любящих сердец, но и ваших с ее отцом компаний! — закипаю я. — Чудесная сказка, вот только ты постоянно упускаешь из виду, что я не собираюсь в этом участвовать! Так скажи мне, какого хрена ты публично назначаешь официальную дату моей свадьбы? — практически рычу я, упираясь в его стол руками.

— Следи за языком, щенок! — вскакивает он. — Ты позоришь мою фамилию своим поведением. Я не так тебя воспитывал!

— Разумеется! Ты воспитывал меня бесчувственным роботом, у которого только одна задача в жизни — служить твоим целям. Так пора бы тебе проснуться, вот он я настоящий!

Он цокает языком.

— Избалованный мальчишка, не умеющий держать себя в руках?

Я выпрямляюсь во весь рост и замечаю как отец делает крохотный шаг назад. Злорадное удовольствие растекается по жилам.

— Как раз наоборот. Я слишком долго держал себя в руках и теперь ярость, копившаяся долгие годы, требует выхода. Говорю в последний раз и лучше бы тебе меня услышать — никакой свадьбы не будет. Делай что хочешь, но объясняться со всеми будешь сам, — заканчиваю спор я и иду к выходу.

— Именно поэтому я и сделал это, — летит в след.

Молча оборачиваюсь.